Сказания Умирающей Земли: Волшебник Мазериан; Пройдоха Кугель. Джек ВэнсЧитать онлайн книгу.

      Ампридатвиру приходит конец. Мой народ предал забвению принципы, внушавшие волю к жизни и дисциплину, – отныне горожане озабочены исключительно суевериями и теологией. Продолжается бесконечная свара: следует ли считать Пансиу всевышней сущностью, а Каздала – исчадием порока? Или же Каздал – добродетельное божество, а Пансиу – средоточие зла?

      Эти вопросы решаются огнем и мечом – воспоминания отравляют мне кровь. Я покидаю Ампридатвир, где упадок и крах неизбежны, чтобы скрыться в уютной долине Мель-Палузаса: там погаснет светлячок моего бытия.

      Мне привелось повидать былой Ампридатвир: башни, озаренные чудесным сиянием, вонзающие в ночное небо ослепительные лучи, готовые поспорить с Солнцем… Ампридатвир был прекрасен тогда – и сердце мое сжимается, когда я вспоминаю мой древний город. С балконов тысяч висячих садов спускались каскады семирских лоз, вода – голубая, как подсвеченная фирюза, – струилась по трем каналам… Металлические экипажи сновали по улицам, металлические воздушные аппараты роились в воздухе, как пчелы вокруг улья, – чудеса из чудес! Мы приручили потоки ревущего пламени и презирали притягательную силу Земли… Увы! На протяжении всей своей жизни я наблюдал постепенное истощение духа. От избытка меда липнет язык; от избытка вина мутнеет ум; избыток удобств, легкость жизни лишают человека стойкости и предприимчивости. Свет, тепло, пища, вода – все это доставалось любому безвозмездно, не требовало почти никаких усилий. Избавившись от забот, обитатели Ампридатвира уделяли все больше внимания эфемерным фантазиям, извращениям и мистическим суевериям.

      Все эти годы – с тех пор как я себя помню – городом правил Рогол Домедонфорс. Ему были известны все предания, дошедшие до нас из сумрака древности, тайны огня и света, силы тяжести и силы, им противодействующие, методы суперфизического исчисления, метафазмы, королопсис. Несмотря на бездну его познаний, в качестве правителя Рогол отличался непрактичностью и не замечал изнеженность духа, заразившую Ампридатвир. Проявления слабости и летаргии он объяснял недостатком просвещения; свои последние годы он посвятил созданию чудовищной машины, избавлявшей людей от любого труда и позволявшей им посвящать почти все отныне свободное время медитации и аскетической самодисциплине.

      Пока Рогол близился к завершению своего грандиозного проекта, город охватили беспорядки, вызванные истерическими религиозными распрями по самому смехотворному поводу.

      Соперничающие секты приверженцев Пансиу и Каздала существовали уже давно, но лишь немногие, помимо жрецов, участвовали в диспутах. Внезапно эти культы вошли в моду; толпы горожан увлеклись поклонением тому или иному божеству. Жрецы, ревностно разжигавшие рознь из поколения в поколение, обрадовались своему неожиданно возросшему влиянию и распаляли фанатизм новообращенных.