Сожженная карта. Тайное свидание. Вошедшие в ковчег. Кобо АбэЧитать онлайн книгу.
что нашел наконец опору, чтобы не скользить вниз в этой жизни, где на каждом шагу тебя подстерегает обрыв…
– И все-таки ушел.
– Но не из-за мечты. Он без конца повторял, что дипломы – якорь в жизни.
– Бросать без конца якоря, плывя на маленьком суденышке, – не означает ли это тоже принадлежность к категории мечтателей? Не делай он этого, давно бы уж вышел в море.
Женщина медленно опускает на стол стакан, который она поднесла было ко рту, и сидит молча, задумавшись. То, что происходило, было похоже на снятое методом замедленной съемки увядание цветка: женщина увядала на глазах – ввалились глаза, заострился нос, кожа на лице, до этого гладкая и упругая, утратила эластичность и обвисла, губы запеклись и почернели, будто она ела тутовник. В душе я начал раскаиваться. Сколько бы больной ни умолял врача, тот не имеет права умертвить его, чтобы облегчить страдания, – закон разрешает убивать лишь солдат на поле боя и преступников, приговоренных к смертной казни.
Стенные часы бьют один раз.
Донесение
13 февраля. 10 часов 20 минут. Просматриваю в библиотеке подшивки газет. До 4 августа, когда исчез разыскиваемый, дождь шел 28 и 29 июля. Однако 28-го дождь пошел неожиданно, под вечер, а накануне предсказывалась лишь облачная погода. Следовательно, пропавший без вести последний раз надевал плащ 29 июля…
Начав писать, я останавливаюсь и в изнеможении закрываю глаза. Мне хочется не только закрыть глаза, но и выключить все чувства, все нервы, наконец, само мое существование. Читальный зал библиотеки. Хотя почти все места заняты, здесь тихо, будто нет ни души… посапывание, шелест страниц, крадущиеся шаги… в нос ударяет запах мастики, которым натерт пол, видимо, мастика низкосортная – пахнет нефтью…
В закрытых глазах вдруг появляется лимонный цвет. Уши женщины благодаря свету, отражаемому лимонной шторой, становятся лимонными… аромат лимонного цвета… лимонный… глупо, почему не сказать, что веснушки бананового или коричневого цвета?..
Ладно, это не поле боя и не эшафот. У меня нет никакого права ранить ее, даже если ранка будет с булавочный укол. Единственное, что мне остается, – продолжать донесение. Заявитель всегда прав. К примеру, если заявитель заведомую ложь называет правдой, она тут же превращается в правду. Но хотя факты никому не нужны и меня наняли лишь для того, чтобы уйти от них, – это пустое дело. И видимо, мне не остается ничего иного, как, продолжая охотиться за фактами, добиться лишь разочарования клиента. И я буду делать это, кружась на расстоянии вокруг любых, даже самых бессмысленных, фактов, объясняющих то, что не поддается объяснению…
Неожиданно студентка слева от меня низко склоняется над столом и лезвием бритвы начинает вырезать какую-то иллюстрацию. Я тоже опускаю голову, будто поведение девушки смутило меня, и продолжаю писать донесение.
…Таков вывод. Хотя доказательств, что в тот день он пользовался плащом, нет. Но вместе с тем существует большая вероятность, что в период с 29 июля до дня исчезновения, то есть в течение недели, он не надевал плащ, так как стояла сравнительно ясная погода и было