Скатерть английской королевы. Михаил БаруЧитать онлайн книгу.
в Спасском музее и стали пристраивать экспонаты по разным учреждениям. Чучела животных раздавали даже в детские сады. Потом, когда все же власти… нет, не одумались, но разрешили воссоздать музей, пришлось давать объявление в местную газету с просьбой вернуть то, что осталось. Кое-что вернули…
Кстати, о чучелах. Есть в музее зал, посвященный природе. Вернее, Окскому природному заповеднику, который в тридцать пятом году организовали в Спасском и соседних с ним Клепиковском и Касимовском районах. Создали его с целью сохранить почти истребленную к тому времени выхухоль. Когда-то в здешних местах ее было так много, что лошади отказывались пить воду из некоторых водоемов – так она пахла мускусным секретом этих водяных кротов. В местном музее, в зале природы, есть два чучела выхухолей – маленькие, серые и незаметные. Они теряются на фоне огромных бивней мамонта, рогов доисторических туров, чучел кабана, волка и серой цапли. В свою очередь и бивни, и рога, и кабан с волком теряются на фоне чучела обыкновенной рыжей лисы, которой мастер-чучельник исхитрился сделать такую морду и такие умоляющие глаза, что мне все время хотелось сказать ему (чучелу, а не мастеру): «Выйдет сегодня Колобок, выйдет. И не один, а с братом».
Впрочем, может, это чучело долгое время стояло в детском садике. Если каждый день к тебе подходит маленький мальчик или маленькая девочка, чтобы пальцем, или палочкой, или гвоздиком… Тут даже и чучело не выдержит.
В перестройку и особенно после нее Спасску пришлось туго. Концентрированное молоко было где угодно – и в Москве, и на Кубе, и в Нигерии. Только в Спасске его не было. В Спасске и неконцентрированного… До Кубы и Нигерии далеко, а потому за ним и за всеми остальными продуктами пришлось ездить в Москву. Летом было проще – когда на Оке открывалась навигация, то приходили плавучие магазины. Их так и называли – «плавучки»19. Там можно было купить даже колбасу. Не языковую или телячью, а просто колбасу. С работой тоже стало не очень. За ней тоже надо было ехать в Москву. Даже после того, как продукты в Спасск вернулись. Впрочем, однажды Спасску повезло. Сгорела в Москве итальянская мебельная фабрика. К счастью, только фабрика. Восстанавливать ее решили уже не в столице, где все дорого и мебельных фабрик хоть пруд пруди, а в Спасске, где за все и всем можно платить меньше. Особенно всем. Тем не менее поначалу было хорошо, когда была сдельщина. Можно было заработать и тридцать, и даже сорок тысяч, что по меркам Спасска очень даже хорошие деньги, если учесть, что огурцы, картошка, грибы, клюква, куры, яйца, окуни и караси свои. Потом, когда незаметно подкрался кризис, когда перевели на оклад, стали штрафовать за опоздания, когда разрешили курить только спустя два часа после начала рабочего дня, да еще и повесили в каждом углу камеры… А куда пойдешь? Опять охранником в Москву ехать и вахтовым методом там есть пластмассовую китайскую лапшу? То-то и оно.
И все же есть в Спасске одно предприятие, которое работало всегда – и всегда его продукцией
«Плавучки» причаливали к пристани. Была в Спасске красивая нарядная деревянная пристань. Дебаркадер, как сказали бы речники. Долго была, а потом… сплыла. Уже когда появились губернаторы, какой-то из них утащил ее к себе в имение. И то сказать – не причаливать же ему свою яхту просто к берегу или к сколоченным из досок мосткам.