Смысловая вертикаль жизни. Книга интервью о российской политике и культуре 1990–2000-х. Борис ДубинЧитать онлайн книгу.
вины и ответственности за то, что было сделано для нации, для страны, для государств. Нельзя иметь ненадеванное прошлое с иголочки, ни в одной стране, тем более в нашей.
Нельзя забывать плохое – оно составляет часть тебя самого (будем помнить Пушкина: «И с отвращением читая жизнь мою…»). Если ты за это не отвечаешь, оно начинает вести себя собственным образом и ты перестаешь его контролировать – это и есть болезнь. Болезнь – то, что ты уже не можешь контролировать в себе.
Если по аналогии, то мы находимся на начальной стадии болезни общества?..
Я бы сказал, что мы из нее и не выходили. Начиная с послевоенного периода, когда казалось, что все укрепилось, народ-победитель стал восстанавливать страну.
А это было началом распада конструкции, построенной до войны, на костях, с немыслимым напряжением и ценой обмана самих себя. Такое не могло удержаться за пределами одного поколения.
Творцы стали стареть и умирать, и стала разваливаться сама конструкция. Но она была создана настолько огромной, в нее было вложено столько сил и жизней, что она до сих пор еще распадается. Мы живем в условиях этого распада, в нездоровой обстановке, которую он создает.
И вот от того, насколько мы понимаем себя, других, нашу общую жизнь, до какой степени контролируем ситуацию, пытаясь что-то сделать, до такой степени мы здоровы.
А если мы говорим: «Да что там, все хорошо, трамваи ходят, зарплату два раза в месяц получаем, нефть продаем, ну да, несколько раз в неделю ценники на продуктах меняются, что ж, придется привыкнуть»…
После очень короткого времени, когда люди как будто стали протирать глаза и приходить в себя, им стало тяжело от того, что они увидели. Они стали возвращаться к закрытым глазам, к слепоте в отношении своего прошлого, к безответственности.
Мы сейчас опрашиваем: «Советская страна причинила много бед разным народам, вы согласны? Может быть, пора признать свою вину?» В основном отвечают: «Перегибы были, но ведь великая держава».
Я ни в коем случае не защищаю СССР, но мое детство прошло слишком гладко. Положение родителей давало определенные преимущества, а мне как ребенку казалось, все так живут. Только поступив в университет, я переосмыслила происходящее в стране.
Страна была так выстроена, что – и чтобы – люди мало что знали друг о друге. Но ведь эти перегородки никуда не делись. Больше того, перегородки сидят в каждом из нас, мешая увидеть, что с нами происходит.
Само устройство большого целого, называемое «Советский Союз», очень сильно изменилось за эти годы. Но это не привело к изменениям в сознании большинства людей, населяющих страну. Поэтому они чувствуют постоянный груз чего-то, чего они сами не могут назвать.
Это не груз обстоятельств – вроде бы жить стало легче, но объем массовых страхов не уменьшился, скорее наоборот, увеличился, но при этом изменился их удельный вес.
Уровень агрессии пусть не так выплескивается, но больше запрятан внутрь. Он выражается в том числе в ощущении угрозы со всех