Искусство наследования секретов. Барбара О'НилЧитать онлайн книгу.
мусора было на полу. Вспучившиеся и отклеившиеся полотна обоев свисали вниз затейливыми сталактитами. По одной стене и половине потолка расползалось огромное черное пятно. А на другой стене я заметила более светлый прямоугольник.
– И где же та картина? Тут был чей-то портрет?
– Не знаю, – засунув руки в карманы своего худи, вывернул нижнюю губу Самир. – В одной из спален наверху есть несколько картин, но это не портреты. Что-то фантастическое.
Я сразу же вспомнила мамино творчество:
– На них изображен лес?
Самир обернулся и посмотрел на меня:
– Нет. Сады и всякое такое.
– Мышь! – взвизгнула за моею спиною Ребекка и стрелой помчалась к выходу.
Я огляделась по сторонам. Но если мышь и была где-то, то со страху уже убежала. Я покачала головой, и Самир провел меня через кучу мусора на пороге в следующую комнату. Похоже, она служила гостиной. Деревянная филенчатая дверь висела – перекошенная – под углом на нижних петлях. Высокие окна до потолка почти полностью оплетали растения.
– Взгляните на это, – указал Самир на цветущую белую розу, светившуюся, как маленький ночник в темноте. – Должно быть, здесь теплее, чем снаружи.
– Волей-неволей вспомнишь «Красавицу и чудовище», – хмыкнула я и, не удержавшись, подошла понюхать розу. – Дом под вековым проклятием…
– И что потребовалось, чтобы его снять? То проклятие?
– Чудовище научилось любить и сумело добиться ответной любви, – наклонив к розе голову, я приятно удивилась ее нежному лимонному аромату.
– Да-да. Женщинам всегда нравятся брутальные, грубые и примитивные типы.
Пристроившись сбоку от Самира, я улыбнулась:
– А вы себя к этой категории не относите?
– Нет, – вздохнул парень.
– Не теряйте надежды. Женщины в конечном итоге понимают, что брутальные грубияны – всего лишь примитивные животные.
– Да? – приподнял густую бровь Самир.
– Ну…
– Буду иметь в виду, – он снова подал мне руку, чтобы помочь перелезть через сгнившую оттоманку. – Вы как? Не устали?
– Все нормально. Ведите дальше.
– Это лучшая часть дома, – замер у дверного проема Самир; его глаза лукаво сверкнули: – Готовы?
– Да.
Самир надавил плечом на дверь, довольно сильно, и она нехотя, со стоном, но поддалась. В воздух взлетело облако пыли. Мы нырнули в просторный холл с широкой резной лестницей. Комнату заливал свет.
– Ух ты! – пройдя в самый центр, я вскинула глаза вверх.
Помещение было огромным, высотою в три этажа. И каждый дюйм был отделан резными квадратиками золотистого дерева. Они искрились и переливались на свету, проникавшем внутрь сквозь громадные витражные окна, состоявшие из трех широких арок, в которых были запечатлены святые, творившие чудеса. Я знала, что особенностью ранних витражей было преобладание ярко-красных и чистых голубых цветов. Ни одно стеклышко не было разбито. Я прижала к груди кулачок:
– Это,