Лик Сатаны. Ирина МельниковаЧитать онлайн книгу.
империалистов. Хотят, подлюки, извести красивых российских женщин. Поэтому прочь кровожадные диеты! Да здравствуют пирожки и мясо по-французски!
Убедив себя в правильной расстановке жизненных приоритетов, Саша показывала зеркалу язык и, взъерошив короткие темные волосы, убегала по делам.
Бабушка таяла и старела на глазах, хотя и бодрилась, и делала вид, что все в порядке, но разносолов на кухне поубавилось. Теперь она варила жиденькие супчики да кашки и частенько, вернувшись из музея, где все еще консультировала и помогала с выставками, без сил падала на кровать. Дед ее усталости не понимал, что-то требовал, раздраженно покрикивал. А она будто боялась чего-то и прислушивалась к шаркавшим шагам в подъезде и прочим шумам за дверями: а ну, как притаились в подъезде враги?
Возможно, Саша преувеличивала, но ей казалось, что у стариков появились какие-то тайны, в которые они не спешили посвящать единственную внучку. Разговоры при ней умолкали, хотя сидела она частенько до упора, и тогда дед, краснея от злости, начинал орать на бабушку без повода, пыхтел, словно закипавший чайник, а та покорно терпела.
У Саши разрывалось сердце от их ссор. Пару раз она рискнула возмутиться, но бабушка вызвала ее на кухню и неожиданно строго сказала:
– Ради бога, не вмешивайся! И дедушку не осуждай! Мы столько лет прожили вместе, так что научились ладить при любых обстоятельствах.
– Ладить? – взвилась Саша. – Ты это называешь «ладить»? – И кивнула на комнату, где дед в приступе гнева расколошматил о пол вазу из чешского стекла.
Бабушка обняла ее за плечи, притянула к себе и, как бывало в детстве, поцеловала в макушку.
– Молодая ты! Видишь лишь то, что на поверхности…
И заспешила к деду, который, ворча под нос, заметал веником осколки вазы на совок.
Но незадолго до бабушкиной гибели Саша не выдержала и назвала деда тираннозавром.
– Что ты набрасываешься на людей, как звероящер? – выкрикнула она в ярости в ответ на его полную яда тираду, направленную, как стрела, в беззащитную бабушкину голову. – И грызешь, и грызешь! Дай ты ей покой, в конце концов!
Дед словно ждал этого взрыва. И мигом переключился на внучку. Он – прежде интеллигентный и сдержанный – бил себя в грудь кулаком, и вопил, и ругался, как базарная торговка. А ее, Сашку, любимую внучку, назвал неблагодарной тварью, напомнив, кто ее вырастил, пока родители занимались непонятно чем. Саша не стала выслушивать до конца гневную рацею и ушла, демонстративно хлопнув дверью. В лифте она немного успокоилась и дала себе зарок не показываться у стариков по крайней мере пару недель, пока дед не прекратит обливать всех желчью. На большее у нее просто не хватало злости.
Вскоре после ссоры Саша уехала отдыхать на Байкал, как раз на пару недель, не ведая, что все печальное впереди. И размышляла, не задержаться ли на пяток дней, но ночью