Повести и рассказы. Владимир КороленкоЧитать онлайн книгу.
процветания пустыни. «Единственная надежда, – говорит иеромонах-описатель, – была на чудотворную икону Божией Матери, и надежда эта оправдалась. В 1771 году открылась моровая язва… В самом Нижнем Новгороде целые сотни людей делались жертвами преждевременной смерти… Тогда, не довольствуясь молитвами перед святынею нижегородскою, вспомнили о чудотворной иконе Оранской Богоматери[64], которая по распоряжению епископа Феофана Чарнуцкого[65] и градского начальства была принесена в Нижний, в кафедральный собор. И вот, во время крестного хода, – повествует Макарий, – над Нижним Новгородом заметили, что носившиеся в воздухе тонкие облака вдруг начали собираться в одно место и сгустились в одно черное облако, понесшееся за Волгу. Вскоре после этого и язва прекратилась. В память этого события благодарные нижегородцы постановили приглашать икону к себе ежегодно и исполнять сей обет свой «в роды родов»[66].
Вместе с тем и отношения к обители Сидорок и Алешек, равно как поганых терюхан, изменились. Бегать теперь от монастыря не приходилось, об угодьях споры прекратились за отобранием последних. Чудотворная икона, прежде обращавшая силу свою на посрамление воровских и разбойных поползновений окрестных жителей против старцев и являвшаяся как бы воюющей стороной, теперь изливала свои милости, исцеляла немощных, прогоняла грозовые тучи или призывала благодатные дожди на спаленные нивы.
«И процвела есть пустыня яко крин». Не слышно уже более в обители тревожного набата, дремучий лес не вторит ни жалобным стонам совлекаемого с колокольни старца, ни злобным крикам терюхан, ни святотатственным окрикам удалых воровских людей, ни стонам монастырских крепостных, насильственно собранных из бегов… Кругом монастыря в этот тихий вечерний час смолкает говор тысячной толпы богомольцев; таинственно шепчутся высокие деревья монастырского сада, и я стою, окруженный тенями старины, слушая немолчный звон воды над тем самым ключом, где некогда старец Глятков припадал в умилении у подножия дикой Словенской горы…
Темнело быстро. С востока опять надвигалась туча. Выйдя из часовни и поднявшись на холм, я увидел, что ворота, в которые я вошел, заперты. Задний двор монастыря был пуст, во дворе монастырской школы слышался стук колотушки караульщика.
– Вам выйти, что ли? – спросил у меня мужичок, возившийся около бани.
– Да, вот не знаю, как выйти.
Он провел меня в маленькую калитку. Пройдя вдоль старой мшистой монастырской стены, мы очутились на небольшом бугре, над оврагом. Место было пустое и тихое. Простой огромный восьмиконечный крест[67] простирал над поляной свои плечи сурово и важно. Над крестом, затеняя полянку, еще более терялось густолиственною головой в вечернем небе, ровно и крепко шумело на ветру громадное дерево.
– Тут, под этим крестом, что миру[68] лежит… и-и, без числа! – сказал мой провожатый. – Кладбища тут была крестьянская, – добавил он. – Потом, слышь, уничтожили. Не понравилось архирею
Оранская Владимирская икона Божией Матери – чудотворная икона Богородицы. Является списком или копией с Владимирской чудотворной иконы, находившейся в Успенском соборе Московского Кремля.
Феофан (Чарнуцкий; около 1710–1773) – епископ Нижегородский и Алатырский.
До скончания века.
Восьмиконечный крест – крест с тремя перекладинами, наиболее распространен в России. Верхняя короткая перекладина символизирует дощечку с надписью, сделанной по приказу Пилата на трех языках, а нижняя косая короткая перекладина – подножие, на которое опирались ноги Спасителя.
Мир – здесь: миряне.