Тяжёлые токи. 2003. Александр АндреевЧитать онлайн книгу.
силуэте,
Когда истаивает сон
В воспоминание о сне,
Я слышу бьющий где-то час
И шелест платья на паркете,
И Ваше сердце в унисон
С моим: так зайчики в окне
Изящно бесятся на двух
Прозрачных, но несовместимых
Осколках вытянутых рук;
Ресницы солнечных лучей
Роняют редкий белый пух
В перста, ладонями хранимы,
И сыплют свежий сонный звук
На чёрный противень ночей.
1993
Чёрный зонт, отрази
Жёсткий взор тротуара,
Сохрани от грязи
И дневного кошмара,
Дай глазам отдохнуть
От палящего неба,
Дай стопам выбрать путь
Улизнувшего Феба.
1993
ОДА
О, Незнакомка прелестная, данная мне в ощущеньях!
Бог ли тебя ниспослал на скамейку мою в электричке?
О, заслоняй, заслоняй от меня запылённые окна
Дивным зовущим изгибом чарующих линий своих!
Швыдкий мороженщик, стой!
Дай-ка парочку нам экземпляров!
Только, любезный, в кредит —
не у дамы же деньги стрелять.
1993
Ворон, ты снова меня разыскал,
Впился когтями в затылок и шею.
Что-то я, знать, небесам задолжал,
Только вот что? – и спросить не умею.
Может, жильё потревожил твоё —
Сломанный тополь, окрашенный охрой?
Или нарушил твоё забытьё
Нотой скрипучей, словцом полудохлым?
На голове ль ты заметил с небес
Белые нити по чёрной холстине?
(Я-то давно потерял интерес
К цвету, когда он не исчерна-синий
Двухчасовой пополуночи цвет
Неба: к нему бы ладонью прижаться…)
Что же ты, ворон, молчишь? Или нет:
Кажется, снова ты начал снижаться…
1994
Здесь только что горел автомобиль:
Под сапогом – окалина и пена,
И мокрый снег, назойливый как пыль,
Глаза заполоняет постепенно,
И ветер дует с гарью пополам,
Уткнувшись в грудь холодными руками,
И я иду и чувствую, что там,
Куда идём, мы будем чужаками.
Конечно, встретят и усадят в круг,
Нальют вина, и песня будет тостом.
Но окажись в руке надёжный лук
Да рядом конь – как всё бы стало просто:
Трава бы задевала стремена
И, горечью полынною встречая,
Коврами самоцветного руна
Швыряла нам охапки иван-чая.
Усталый стук замедленных копыт
Остановил бы нас у края леса.
По корневищам узенькой тропы
Я б нёс тебя, не замечая веса,
Туда, где говорят на языке,
Который нам не выучить вовеки,
И где никто не слышал о тоске,
Не видел снов, не знал о человеке.
Но снова