Истукан. Евгений РудашевскийЧитать онлайн книгу.
и в своём любопытстве был не одинок. Второй помощник, надо полагать, привычный к подобной суете, не обращал внимания на столпившихся над кормовыми воротами зевак. Дима хотел сделать запись в путевом блокноте и тут обнаружил, что впопыхах бросил рюкзак вместе с чемоданом. А в рюкзаке лежала жёлтая папка с материалами по делу Альтенберга.
Дима рванул назад, в глубь первой палубы, заставленной пронумерованными двухъярусными койками. Койки стояли квадратами по четыре штуки, образуя самостоятельные островки, и проходы между ними получились узкие, пришлось толкаться и протискиваться: Димино место располагалось ближе к прогулочной палубе, возле пассажирской столовой.
Рюкзак лежал нетронутый. Папка на месте.
– Паранойя… – выдохнул Дима.
Никто не следил за ним и не помышлял добраться до материалов «Изиды», иначе воспользовался бы шансом. Тем временем докеры, сгрузив в трюм последние тюки, суетились возле массивных кнехтов на причале. Тяжёлые швартовые концы полетели в зеленоватую воду и потянулись по ней к клюзам парома. Второй помощник включил подъём кормовой рампы, сообщил о чём-то по рации и, расслабившись, отправился к рулевой рубке. Представление завершилось. Зеваки разошлись по койкам, но Дима и ещё два пассажира задержались, глядя на отдаляющийся порт. Вечерняя темнота была разбавлена светом от портовых фонарей и фонарей стоявших на рейде судов, однако с каждой минутой крепла, пока часом позже не сомкнулась окончательно. Лишь на горизонте угадывалось жемчужное свечение Манилы, но вскоре растворилось и оно.
Дима отправился бродить по парому. Вышел на верхнюю прогулочную палубу и заглянул в ветровое стекло рубки; капитан и его помощники сверяли записи, о чём-то переговаривались, и Дима без помех осмотрел вывешенные документы. Ничего любопытного не приметил, только прочитал докладную записку на капитанском столе: «Я, Рамон Б. Тандаан, младший палубный кадет смены В, запрашиваю возможность уйти с поста в связи с тем, что моя дочь заболела, а моя жена нуждается в помощи по уходу за ребёнком. Надеюсь на ваше любезное рассмотрение моего запроса». Размыслив, Дима переписал записку себе в молескин – пригодится для книги – и отправился дальше.
Паром шёл в безлунной ветреной ночи, и море простиралось выеденное, чёрное, одновременно делало мир вокруг беспредельным и сокращало его до тесных границ кильватерного шума. Гул машинного отделения был едва различим с прогулочной палубы, казался отдалённым эхом крутящихся вертолётных лопастей. Привлечённый мачтой с антеннами и сигнальными огнями, Дима попробовал забраться на навигационный мостик – надеялся оттуда проскользнуть на верхнюю, шлюпочную палубу, но его предостерёг палубный кадет. Судя по нашивке на груди, филиппинца звали Габриэль. Он объяснил, что туристам подход к мачте заказан.
Лестница на навигационный мостик всё равно была слишком крутой, и Дима, подождав, пока Габриэль уйдёт, быстро, насколько позволяла трость, спустился на бак. Обогнув чёрные грибы кнехтов и махину