Однажды в России. Унесенные шквалом 90-х. Анатолий СалуцкийЧитать онлайн книгу.
с Анютой.
А дальше – больше. Всегда уверенный, решительный, он начал терять веру в себя, с затаённым страхом думал о том, что его извечная взбодрённость, реактивность может надоесть, и разочарованная Анюта отвернётся. Он слишком поздно ощутил, что она стала частью его жизни, поселившись в сердце, в помыслах. Обретя радость общения с ней, он почему-то стал неотступно тревожиться за их завтрашний день. Высокая, на небольших устойчивых каблучках, дающих хорошую осанку, приветливой красоты, с замечательно мягкой, доброй улыбкой, с локонами на плечах, с возбуждающим звонким смехом – певкий колокольчик! – и острым умом, умеющим схватывать все нюансы разговора, Анюта стала его идеалом. Вдобавок впечатляющие формы, сводившие его с ума. Шутки шутками, а в башке вертелось что-то слишком уж выспренное – о триединстве красоты, добра и истины. Он не знал, что каждого мужчину природа от рождения наделяет своим, неповторимым чувством женской красоты, которое побуждает его к поискам идеала и позволяет опознать идеал только при встрече с ним.
«Ха! Такая девушка для любого мужчины идеал, такие не ждут, когда их выберут, такие сами выбирают», – эти тоскливые мысли посещали его при каждой встрече. Он боялся выглядеть млеющим, а потому мельчающим, боялся, что она в любой день отложит его в сторону. И прилагал немало сил к тому, чтобы внешне оставаться прежним – подвижным, весёлонравным, быстрым в решениях; как всегда, он резал максимы по любым вопросам, достойным его внимания. Перемены случились внутренние, он мучился загадкой необычайной скорости этих перемен, униженно спрашивал самого себя: откуда, за что ему ниспосланы такие королевские милости в образе Анюты, не по ошибке ли, надолго ли? Пытался иронизировать над собой: уж не ждут ли его в Кащенко?
Безусловно, Анюта заняла слишком много места в его сознании, в его жизни.
Научничать ему предстояло в профильном исследовательском институте – московском. Возможно, дело не обошлось без аккуратного содействия заведующего кафедрой, Вальдемар знал, что Анюта сказала отцу о его серьёзных ухаживаниях. Но сам он в разговорах с ней никогда не касался деликатной темы распределения. Из принципа: считал недостойным использовать своё служебное, то бишь жениховское положение.
Склонный без промедления отзываться на все новшества, он, по банальным словам отца, с головой окунулся в незнакомую жизнь НИИ. О-о! Новшеств – пропасть сколько, как бы в них не пропасть! Отношения между эмэнэсами были гораздо теснее, плотнее, чем между студентами. Молодые перспективные таланты здесь расцветали в дружеской спайке и болели свирепой товарищеской завистью. Здесь росли карьерно и кисли на мизерных окладах, здесь увлекались возвышенными хобби и коснели в суетных увеселениях. Здесь водились истые научники и мерзкие наушники. Всё, что происходило в стенах НИИ, в их отрасли, наконец, за стенами института, дотошно обсуждали в курилках и на частых посиделках. Да, для него это была совсем новая среда, чарующие особенности которой он торопливо