По-настоящему. Екатерина БолдиноваЧитать онлайн книгу.
у наших врачей крошечная зарплата, но ведь те, кто вынужден прибегать к их помощи, в этом не виноваты. Врачи давали клятву Гиппократа, а значит, не должны поступать так… как поступают. Сегодня в больнице я наблюдала жуткую сцену: заходит девочка лет десяти – белая как стена. Сразу видно, что ей плохо. Видимо, даже из школы ушла. Заглядывает в один кабинет, в другой… И вдруг я слышу, как какая-то «тётенька в белом халате» нагло заявляет: «Ты, девочка, вообще иди отсюда. У меня рабочий день закончился, и я тебя принимать не буду!» Я была просто в шоке. Как можно говорить такое ребёнку, да ещё и больному? Девочка заплакала. И ни один взрослый человек, а ведь их там, в коридоре, сидело очень много, и все с детьми, не возмутился и не сделал ни малейшего движения в её сторону. Мне стало так стыдно за себя и за всех этих людей… Я встала, взяла девочку за руку и пошла с ней к заведующей поликлиникой. Дневничок, я, вообще, очень трусливая, но когда на моих глазах обижают маленьких и слабых, страх пропадает. Словно эта несправедливость придаёт мне сил. Короче говоря, девочку всё-таки осмотрели. У неё был гипертонический криз. Представляешь, это в десять-то лет! Потом, уже придя домой и успокоившись, я подумала: а что если бы этому несчастному ребёнку стало плохо прямо в коридоре? Если бы она упала в обморок? Неужели никто не обратил бы внимания? Вот до чего дошли мы, люди, в своей чёрствости!
Потому-то я терпеть не могу поликлиники и стараюсь бывать там только в случае крайней необходимости.
Сегодня праздновали День учителя. Удивительно, ведь это последний для меня «учительский праздник». В том смысле, что на следующий год я уже буду студенткой. Конечно, если поступлю. О том, что будет, если я провалю вступительные экзамены, даже думать страшно.
Итак, День учителя. Вчера пришлось немного побегать: сначала мы с Олей собирали с одноклассников деньги, потом ездили на Центральный проспект за подарками. В самый последний момент компанию нам решила составить Татьяна. Я немного удивилась, но виду не подала. Естественно, мы с Олей не могли при ней разговаривать, как всегда. Невозможно быть откровенными, когда рядом такой человек. А Татьяна ещё и подтрунивала над нами. Мол, что это мы такие зажатые. Кончилось всё тем, что мне пришлось шутить немного больше, чем обычно. Оля смотрела на меня круглыми от изумления глазами. А потом стала подыгрывать. Смешнее всего было, когда Татьяна в процессе размышлений над ценами на цветы стала выяснять подробности моей личной жизни. А выглядело это примерно так:
– Ой, какие миленькие розочки… Марин, тебе, наверное, часто такие дарят! – Такое заявление меня чуть-чуть смутило. Во-первых, роз мне ещё никто не дарил. Во-вторых, мне вообще цветов не дарят – по той простой причине, что я ни с кем не встречаюсь. Но не могу же я всё это сказать Барковой? Не знаю, что бы я ей ответила, если б меня не выручила Оля.
– Тоннами, – засмеялась она. – Поверишь ли, Марина у нас известная сердцеедка.
От такого заявления я слегка опешила. К счастью, Татьяна тоже, так что у меня было время прийти в себя.
– Надо же, –