«Время, назад!» и другие невероятные рассказы. Генри КаттнерЧитать онлайн книгу.
остановил его Эггерт. – Слышал. Унзинн[9], бред какой-то. Хайль.
Гарбен откликнулся очередным «хайль» и удалился, шевеля губами, а Эггерт, щурясь в скверном освещении, склонился над донесением. Десяток тощих бычков, коровы, у которых не молоко, а одно название… Хм. И с зерном ситуация не лучше. Что они вообще едят, эти поляки? Наверное, одну рыбу. Например, семгу… Кстати, из семги можно приготовить множество питательных блюд, разве нет? С чего бы им голодать, если есть семга? Или ее недостаточно?
Но почему именно семга? Неужели она заходит в здешние реки? Быть может, другой рыбы здесь не водится? Весьма странно… Или дело в том, что семги на ужин нажарила
МАТЬ,
Бросил семнадцать детей голоДАТЬ,
Ефрейтор шагает БРАВЫЙ!
ПРАВОЙ!
Усилием воли Эггерт отбросил пустые размышления и вернулся к донесению. Итак, зерно…
Работалось ему медленнее обычного, мысли то и дело перескакивали на нелепую рифмовку. Фердаммт![10] Нельзя же…
Далее, местные жители. Сколько в деревне семей – тридцать, сорок? Точно, сорок. Мужчины, женщины, дети. Преимущественно небольшие семьи. Да и вообще, мало у кого бывает семнадцать детей. С таким-то потомством фрау озолотится на материнском пособии. Семнадцать детей. Бросил голодать. Почему же они отказываются от семги? Абсурд… Готт[11], ну какая разница, что едят семнадцать несуществующих, исключительно гипотетических детей? Или не едят, потому что кричат
«ОтРАВА!»
ПРАВОЙ!
ПРАВОЙ!
Ефрейтор шагает БРАВЫЙ!
– Черт-те что! – взорвался Эггерт и свирепо взглянул на часы. – А ведь мог уже закончить донесение! Треклятая семга!
Он вернулся к работе, твердо вознамерившись не думать… не думать о…
Но мысли о семге сновали по закоулкам разума, точно мыши. Всякий раз, обнаружив их присутствие, Эггерт приказывал подсознанию: «Не думай об этом! Забудь!»
Но упрямое подсознание интересовалось: «Забыть? О чем?»
«О семге».
«Да ну? Говоришь, о семге забыть?» – ехидничало подсознание.
Поисковый отряд работал без особого рвения, рассеянно и неаккуратно. Гарбен выкрикивал приказы, понимая, что его слова не доходят до подчиненных. Он весь взмок, ткань мундира казалась непривычно жесткой, поляки молча смотрели на него и чего-то ждали. Хуже нет, чем быть лицом оккупационных войск. Представители покоренного народа всегда чего-то от тебя ждут. Ну что ж…
– Разбиться на пары, – велел Гарбен. – Обыскать. И будьте внимательны.
Солдаты были довольно внимательны. Маршировали по деревне под уже знакомый назойливый речитатив, шевеля губами – что, конечно же, не таило в себе никакого вреда. Единственный неприятный инцидент произошел на чердаке, который досматривали двое пехотинцев. Гарбен заглянул туда, чтобы проверить работу подчиненных, и был весьма удивлен, когда один из них открыл комод, увидел в нем заржавелый ружейный ствол и притворил дверцу. На мгновение Гарбен растерялся. А солдат как ни в чем не бывало продолжил обыск.
– Смирно! –
Ерунда (
Черт побери!