Гусман Смелый. Лопе де ВегаЧитать онлайн книгу.
в любви, тогда как женщины не должны подражать им в ухаживанье и подстрекать их нежностью своих слов к совершению низких поступков. Но замечательно одно свойство любви, отличающее ее от всех других вещей, гибнущих, чтобы возродиться вновь; а свойство это заключается в том, что в любви шаг, следующий за последним, превращает ее в ненависть. И вот в Фелисии вспыхнула жгучая ненависть к дону Феликсу.
Видя, что она уже не разговаривает с ним, как обычно, и не смотрит на него ласково, Леонело стал подозревать, что они оба что-то от него скрывают. Охваченный жестокой ревностью, он стал требовать от Фелисии, чтобы она открыла ему всю правду. И тогда она, воспользовавшись удачным моментом, намекнула ему на то, что дон Феликс страстно добивался ее благосклонности, и показала его письма, которые сразу же после этого уничтожила. Обманутому юноше было достаточно взглянуть на почерк, чтобы узнать руку друга; и, сетуя на его вероломство (можно подумать, что оно очень уж редкое явление, хотя это совсем не так, и умным людям надлежит прежде всего остерегаться своих друзей), Леонело решил потребовать удовлетворения, чем, впрочем, доставил величайшую радость Фелисии, страстно желавшей, чтобы они оба погибли.
В этот город приехал из другой страны молодой кабальеро, по имени Фабрисио, и Леонело завязал с ним дружбу, постепенно отдаляясь от той, которая связывала его с доном Феликсом. Последний это заметил: ведь на лице человека сразу же можно прочесть то, что происходит в его сердце; а так как они долгое время дружили, то утаить что-нибудь друг от друга для них было почти невозможно. Это нужно иметь в виду, поскольку лицо, – хоть оно и расположено далеко от сердца, – не всегда сохраняет одно и то же выражение, а поэтому ему не следует доверять. Итак, Леонело стал дурно отзываться о доне Феликсе. Упаси нас боже от вражды друзей! А так как всегда находятся люди, своего рода погонщики слов, перегоняющие их с одного места на другое и почитающие за лучшее проявление дружбы передачу неприятных известий, то эта новость скоро достигла ушей дона Феликса, который написал ему такое письмо (но если ваша милость найдет, что всяких писем здесь многовато для одной новеллы, она может свободно их пропустить):
«После того как ваша милость стала относиться ко мне заметно холоднее, я подумал, что это случилось не без причин; и так как вы мне о ней ничего не сказали, то я счел себя забытым вашей милостью. Но я обманулся в своих ожиданиях, ибо мне говорят, что вы вспоминаете обо мне всюду, где бы вы ни находились, и с меньшим доброжелательством, чем я того заслуживаю. Я бы вас очень попросил объяснить мне, в чем тут дело, в противном же случае возлагаю всю вину за эту неблагодарность на вас».
Леонело, всегда готовый вспыхнуть, как сухая щепка, ответил так:
«Мое поведение вполне оправдано, ибо нет между друзьями большего преступления, чем вероломство. Я сделаю то, что вы советуете мне, и не буду вспоминать о том, кто отплатил за мою любовь тем, что сунулся со своей туда, куда вам известно».
Пораженный дон Феликс мог оправдать поведение Леонело только тем, что