Порт-Артур – Токио. Александр ЧерновЧитать онлайн книгу.
«А это еще зачем?» встречающим депутацию морским офицером был дан ошеломляющий ответ:
– Господа, вы что, прямо в тулупах и рукавицах с государем чаи собираетесь распивать?
– Ка… как… какой такой чай? – отчего-то заикаясь, спросил координатор ЦК партии социалистов-революционеров Петр Рутенберг[4], с дальним прицелом обхаживавший Гапона почти полтора года и потому, естественно, оказавшийся среди выборных.
В отличие от большинства делегатов, Рутенберг в ходе подготовки к покушению на царя постарался разузнать как можно больше о его привычках. Он знал, что чаепитие для Николая – почти что священнодействие, на которое кроме членов семьи обычно допускались пять-шесть избранных, особо близких к нему людей. Но потенциальный цареубийца не был в курсе того, какого красноречия и скольких испорченных нервов стоило Вадиму и Ольге убедить самодержца принять именно такой формат предстоящего мероприятия.
– Ну, не за водкой же с селедкой обсуждать судьбы России. Мы с вами не в трактире на Нарвской стороне[5], – пристально взглянув в глаза Рутенбергу, произнес давешний морской доктор, в котором тот узнал широко известного с недавних пор царского военно-морского секретаря Банщикова. – Прошу, господа, всех сдавших верхнюю одежду в гардероб по одному пройти вон под той аркой… Да-да! Под той, с иконой наверху.
– А что это за образ замечательный такой, что-то я его не припоминаю? Канон не старинный… – заинтересовался иконой, установленной над увитой цветными лентами и зеленью аркой Гапон, который был не только политическим авантюристом и нештатным полицейским осведомителем, но еще и штатным батюшкой.
– Образ этот, господа, новообретенный. Пресвятая Дева Порт-Артурская. Перед вами список с иконы, что привез с собой в крепость великий князь Михаил Александрович. В Синоде говорят, это особая икона-охранительница. Порт-Артур наш под Покровом сохранила, а сегодня, может статься, поможет от всей России-матушки отвести беду, – пришла на помощь Вадику, не владеющему вопросами иконографии, его ненаглядная, неожиданное появление которой в белом воздушном платье сразу отвлекло внимание гостей от странной арки: не каждый день простой рабочий видит рядом с собой сестру императора. – А времена нынче настали суровые, никакими предосторожностями пренебрегать нельзя.
В отличие от безбожника в прошлом (или в будущем, что вообще-то логичнее), да и в настоящем не вполне пришедшего к вере Вадика, Ольга Александровна в Бога верила. Хоть и без лишней истовости, но глубоко и всерьез. И в ее устах слова об иконе прозвучали вполне естественно.
Когда она предложила установить на арке металлодетектора чудотворный образ, Вадик поначалу было взбеленился. Но аргументация умной женщины, умеющей находить нужные слова и тон в общении со своим мужчиной, естественно, возобладала.
– Кстати, о временах… Господа, попрошу внимания! Небольшое объявление. Всякий, кто
Полтавский еврей инженер Пинхас (Петр) Моисеевич Рутенберг на самом деле в «нашем» мире готовил покушение на Николая при передаче тому петиции. Об этом Гапон прямо заявил в эмиграции, ответив на вопрос «Что бы было с царем, выйди он к народу?» лаконичным «Убили бы его сей минут, секунд…». Рутенберг был организатором и деятельным участником убийства Гапона. Как говорится, покойный слишком много знал…
Именно в трактире на Нарвской стороне был окончательно принят текст петиции, которую должны были вручить царю, ибо в местном отделении «Собрания русских фабрично-заводских рабочих» для большого стечения публики не хватало места, а Гапон жаждал придать событию вид широкого общественного действа.