Радио Мартын. Филипп ДзядкоЧитать онлайн книгу.
бомбить, бомбить.
Я вижу, как у моего виска появляется дуло револьвера, и тут же – я не успел пригнуться, отпрянуть, дернуться, убежать от этого дула – револьвер стреляет, пуля разрывает мне голову. Я вижу это всякий раз, когда мне стыдно за что-то сделанное, за что-то, что уже не вернуть. Но, отбросив эту картину, ведь это не совсем тот случай, я вспомнил и прошептал:
– Но работа квалифицированного звукорежиссера…
– Но работа квалифицированного звукорежиссера… – Кристина Вазгеновна сложила губы в трубочку, вытянула их и вытянула шею, соединила пальцы правой руки так, будто собирается перекреститься, крепко схватила свой собственный нос этими соединенными пальцами, чуть изменила голос, сделав его тоненьким. Это она меня изображает, понял я. – Я тя умоляю, – заговорила она опять своим толстым голосом, – квалифицированного! «Высоко» еще скажи. Таких, как ты, две тонны говноты. Я тебя завтра заменю, вообще не замечу. Чего там – резать пленку, звуки вытаскивать, не посмотрю, что ты инвалид типа. Да какой ты инвалид! Где твои амбиции, ты кем быть хочешь, хочешь, чтобы государство тебя тащило, чтобы опять старшие все решали? Уже седина в ребре сверкает, а глаза и дела младенца. Ты тля.
– Что?
– Тля.
– Что?
– Тля.
– Бля?
– Тля!
– Тля?
– Тля, бля!
– Тля, бля?
– Тля, говорю, бля, бля, ты, ты.
Помолчали.
Помолчали снова.
– Так. Ладно. Посмотрим. Вот тебе тема, нос аномальный. Звонил Игорь Игоревич с почты. У них находка. Оптимизация офисного полотна принесла с собою неожиданный результат. Контейнер с посылочным материалом, не распределенный по домохозяйствам, грел яйца много лет. И вот дошел. Нашли его.
Я ничего не понял, но промолчал.
– Иди и зафиксируй мне радость рядового менеджера. Сделаем запись о бережном хранении памяти родины. О модернизированной технологии. Сегодня праздник будет у ребят, дуй на склад, запиши синхрон у кого-нибудь из главных. Разрешение получено: собрание полностью законно. Праздник санкционирован!
– Но а жуки, а жуки? А великаны?
– Ложь! Ложь! Все насекомые исчезнут в свои обычные сроки, и с ними ты, перерожденец. Мы здесь навсегда теперь, понял? Это не изменить ни жуками, ни великанам в твоей голове. Праздник на производстве нам нужен: радостная слеза глубинного русского, позитив. Ты слышал, фрагмент недоразумения, что я сказала? Катись колбаской. Иди в почтовые склады.
Возможно, я неверно слышал, возможно, не так понял. Но я не успел вовремя включить запись, а переспрашивать было неловко. И так я оказался на почте.
2.1
Я стою без трусов перед большой женщиной в красном костюме. Говорю, что, когда я читаю, я писаюсь. Когда смотрю кино, писаюсь. И когда жду троллейбус – тоже.
Всякий раз, когда я говорю слово «писаюсь», я испытываю ужасные ощущения, это слово отвратительно.
– Когда я сижу на уроке физики, я писаюсь.
– Сейчас описаешься тоже? – спрашивает женщина.
У