Дневники: 1920–1924. Вирджиния ВулфЧитать онлайн книгу.
когда ум ничем не занят. Как изменчив и непостоянен мозг! Вчера он весь день был задумчивым и сонным – писалось легко, но не очень осознанно и слишком быстро, будто под действием таблеток; сегодня у меня, по-видимому, ясная голова, но я не в состоянии сочинять предложение за предложением – просидела целый час, вычеркивая, вписывая и снова вычеркивая, а потом сравнительно легко (опять сравнительно!) читала «Трахинянок» [трагедия Софокла].
Нелли Сесил была у нас с полудня до 16:30. Каким же неопрятным и даже неприличным казалось в ее присутствии наше жилище! Комнаты съеживаются, серебро темнеет, курица сохнет, а фарфор тускнеет. Это тяжкий труд: один из нас всегда был у ее уха, а она, бедняжка, постоянно прислушивалась то к одному, то к другому собеседнику. Начав с окраин близости, мы продвигались к центру. Начнем с того, что она застенчива и постоянно извиняется за причиненные неудобства: «Я останусь на час… О, я помешала… Как, должно быть, ты меня проклинаешь за вторжение!». Но это прошло, и ее ум, натренированный справляться с политическими ситуациями, показал себя. Мы много сплетничали, в основном о миссис Асквит и ее ошибках, о том, как Теннанты разрушили старый аристократический мир310. Потом перешли к религии. «Я не думаю об этом так много, как раньше. В молодости хочется бессмертия. А война все усложнила… О да, я по-прежнему хожу в церковь. Боб ведет хорошую, честную жизнь и продолжает верить». Боб на месяц уехал в Довиль311 к Мосли312. Нетрудно догадаться, насколько невыносима изоляция; ни на одном лице я не видела такого выражения одиночества, как у нее, будто она всегда вдали от жизни, вечно одинокая, вынужденная терпеть и быть благодарной за любую помощь. Ее тело невероятно уменьшилось и съежилось; глаза слегка потускнели, щеки впали…
20 августа, пятница.
Миссис Дедман уговорила нас пойти на похороны в Сассексе, пообещав, что носильщики будут одеты в смок-фроки313. Но в деревне нашлось только 6 штук, поэтому от них отказались; мистера Стейси314 хоронили чернокожие фермерские рабочие, двое из которых умудрились свалиться в могилу, когда опускали его. Однако смок-фроки до сих пор существуют, и в качестве доказательства миссис Дедман продемонстрировала нам тот, что принадлежал ее деду, – это прекрасное изделие ручной работы с типичным для Родмелла узором, отличающим его от костюмов других деревень. Ее дед, сидевший с нами на скамейке в церковном дворе, носил смок-фрок по воскресеньям. Все мужское население деревни Кингстон вышло из церкви вслед за гробом; смуглые лица, седые волосы, видневшиеся поверх угольно-черных пальто. Четыре или пять тощих девушек с белыми носовыми платками, которыми они постоянно пользовались, шли первыми; у одной бедной старушки вокруг шеи была повязана черная бархатная лента. Священник выступал с таким зловещим унынием, что даже сейчас, смею предположить, люди вряд ли уже пришли в себя. Один из них с видом мрачной горгульи сидел в своем такси, ожидая возвращения
Отрывки из первого тома «Автобиографии» Марго Асквит (см. 6 марта 1920 г.) появились в газете «Sunday Times» в преддверии публикации книги в октябре 1920 года. Они касались ее жизни до брака с либеральным политиком Г.Г. Асквитом, привлекли большое внимание и вызвали критику за откровенность, путаницу и даже неточность воспоминаний об известных людях.
Город и коммуна во Франции.
Освальд Мосли (см. 11 мая 1920 г.) стал парламентским представителем Союза Лиги Наций, и в 1920 году тесно сотрудничал с лордом Робертом (Бобом) Сесилом.
Верхняя одежда, напоминающая женское платье, традиционная для сельских рабочих, особенно пастухов и извозчиков, в некоторых частях Англии и Уэльса в XVIII веке.
Джеймс Стэйси – фермер на пенсии, сын Джеймса Стэйси из поместья Суонборо, – умер 17 августа 1920 года в возрасте пятидесяти лет и был похоронен в Кингстоне, недалеко от Льюиса, 20 августа. Он начал заниматься сельским хозяйством в Родмелле в 1894 году и стал ведущим фермером Восточного Сассекса.