На буксире. Гошины штаны. Алина. Ключ на 32. Пляски розовой лошади. Владимир СонинЧитать онлайн книгу.
оправдания ее (или его, если речь идет о женщине) даже в самых очевидных ситуациях, сам себе не желая признаться в происходящем, даже если все факты налицо, а оправдание абсурдно. Я не могу помнить все детали, а потому рассуждаю больше абстрактно, но, кажется, если бы он ее не любил именно так, то ситуация разрешилась бы давно и иначе: он бы или ушел, или стал к ней равнодушным. Но на деле происходило третье: сцены ревности, с ее стороны сопровождаемые то оправданиями («ты опять сходишь с ума, ничего между нами нет, мы просто друзья»), то провокациями («ну давай же, сделай уже что-нибудь»), то до безобразия интимными подробностями («а знаешь, да, полчаса назад он трахал меня в задницу своим огромным членом, можешь легко проверить»). Иногда она просила прощения, казалось, со всей искренностью и умением, присущим такого рода женщинам, и, я думаю, он ее прощал и наверняка сам себя за это ненавидел. И ее ненавидел. И любил.
Трудно осознать, что все это вообще было на самом деле.
Глава 10
Что касается работы, то я, как несложно было понять, находился в положении, слегка отдаленном от реальности, то есть был скорее наблюдателем, чем участником событий, а потому некоторые вещи, не только странные, но даже возмутительные для других, меня как будто обходили стороной: не потому, что не доставляли неприятностей, но потому, что мне не было до них дела. Но, возможно, это было и к лучшему с точки зрения того, что я мог в какой-то степени отрешенно наблюдать за всем со стороны, чтобы понять как можно больше подробностей происходящего идиотизма.
Я уже упоминал двух чудаков из нашего окружения, но, надо сказать, только ими все не ограничивалось, и если этих, как и некоторых подобных, можно было отнести к тихим и безобидным, то другие, и в особенности один, наш начальник, могли быть буйными и опасными.
Руководитель наш, личность весьма странная, скорее всего нашедшая себя и чувствовавшая себя комфортно в конце девяностых, когда, как говорят, «еще стреляли», теперь, кажется, судорожно пытался весь мир возвратить к тому состоянию, когда, по его мнению, было хорошо. Но мир почему-то мало заботился о его желаниях, двигался куда-то вперед, отдаляясь и отдаляясь, тем самым доставляя этому человеку, судя по всему, большие неудобства. Звали его Егор Алевтинович В. Уж не могу знать, как его папу угораздило получить такое имя, предназначенное, кажется, для женщин, но ощущение такое, что он наверняка имел по этому поводу комплексы, которые передались его сынку. Однако, может быть, дело было вовсе и не в этом, но в амбициях, которые в свое время не были до конца реализованы, а впоследствии шансов их реализовать становилось все меньше, и он это прекрасно понимал. Но, в отличие от людей более умных, вместо того чтобы пытаться перестроиться, он, как я уже сказал, пытался перестроить все вокруг себя. Вообще, такие личности, напоминающие героев-одиночек, этаких донкихотов, борющихся с ветряными мельницами, частенько