Иерархия Неба и Земли. Часть I. Новая схема человека во Вселенной. Дуглас ХардингЧитать онлайн книгу.
наука проявляет мало признаков того, что она взялась за это дело самоинтеграции; во-вторых, что, из-за его неизбежной и необходимой специализации, отдельно взятый ученый вряд ли подходит для этого дела; в-третъих, что метод работы пока не может быть точным или «научным» (и неизвестно, сможет ли таковым быть когда-нибудь) и вынужден быть беспорядочным, умозрительным и условным; в-четвертых, что проект, тем не менее, стоящий и даже важный. Таким образом, я считаю, что до тех пор, пока наука не сможет взять бразды правления (предполагая, что такое время может настать), есть потребность в более или менее неметафизической философии, чьи предложения являются фактологическими, а не лингвистическими. Не имея такой философии, мы буквально засыпаны огромным количеством несогласованной информации о себе и о вселенной. Для многих людей такое положение дел невыносимо – с интеллектуальной и эстетической точек зрения.
Ч.Д. Броуд (Philosophy, Oct. 1949, сс. 292–293) замечает, что «если мы будем судить о том, чем философия является по тому, что великие философы сделали», то нужен синопсис – «нужно намеренно рассматривать вместе те аспекты человеческого опыта, которые, по той или иной причине, и простой человек, и профессиональный ученый обычно отделяют друг от друга».
Конечно, можно ответить, что на самом деле для той философии, которую я предлагаю, нет никакой работы, или что эта работа, хотя и нужная, слишком трудная, чтобы быть успешной. Настоящая книга и есть мой ответ на эти возражения. Хотя я и не надеюсь, что какой-нибудь читатель согласится со всем, что я говорю, во всех подробностях, я могу утверждать, что покажу: 1) что грядут новые важные утверждения о природе вселенной (утверждения, которые с одной стороны, не являются бессмыслицей, с другой – не являются тавтологией; которые не принадлежат ни к какой конкретной отрасли науки, и, тем не менее, имеют эмпирическую основу); 2) что некоторые из этих утверждений могут предлагать новые и результативные пути исследования в специальных науках; 3) что подобное перекрестное оплодотворение существующих наук может привести к рождению новой науки или наук. Позвольте мне привести один пример. На следующих страницах я показываю, что, кроме физических, химических и биологических единиц, которые являются нашим научным арсеналом, также существуют несколько видов объектов, которые являются конкретными материальными вещами[24], предлагая огромное количество эмпирических доказательств относительно своей природы. Ученый их игнорирует, т. к. из-за своих временных параметров они находятся за пределами его поля зрения: «видимое настоящее», которое он к ним применяет, слишком коротко, чтобы их вместить[25]. Иными словами, они для него не существуют, т. к. он не дает им времени существовать: он разрушает их основополагающий характер, разделяя их время. Вот это и есть работа для философа – рассмотреть и изучить многочисленные подклассы физических (или скорее психофизических) единиц, чей единственный недостаток – в том, что их «минимальное время» (время, которое
Я принимаю позитивистскую сентенцию, что «материальные вещи можно уменьшить до их чувственного содержания» (постольку, поскольку они являются материальными вещами). См. Айер, цитируемое ранее произведение, с. 69.
Я не хочу сказать, что наука и здравый смысл неучитывают более длительные периоды времени – очевидно, что они их учитывают, но после достаточно условного предела игнорируют внутреннее единство и непрерывность таких периодов, их бергсоновскую «длительность». Мы допускаем, что у световых волн, атомов, молекул и даже людей есть тот минимум неразделенного времени, который нужен каждому, чтобы плести свой характерный узор: но, весьма непоследовательно, мы на этом останавливаемся. И таким образом большие аспекты вселенной от нас ускользают.