О вчерашнем – сегодня. Мирсай АмирЧитать онлайн книгу.
воробьёв, и даже, словно бы говоря «забирайте своё барахло!», гневно выбрасывали скопленную воробьями всякую мелочь. «Так вам и надо! – говорил я воробьям. – Не будете в другой раз захватывать чужие гнезда, а то захотели на готовенькое!..»
Другое наше богатство, которое бросается в глаза при выходе из дома или при входе с улицы, – ярко-зелёная мурава, покрывшая, точно новеньким ковром, весь наш двор. Расстелив на ней скатерть, мы пьём тут чай, в тёплые ночи ложимся тут же и спим. В перерывах между полевыми работами около мамы собираются солдатки – они целыми днями чешут языки, сидя на этом ковре, держа в руках каждая какое-нибудь рукоделье…
Говорят, что наше хозяйство когда-то было и покрепче, об этом говорили и имеющиеся надворные постройки. Но они мне казались не богатством, а бедностью нашей.
Против бокового окна – небольшая клеть. Примыкая к ней, к задворкам протянулся лапас (крытый навес). Другой его конец соединяется с помещениями для скота. Я помню их уже обветшалыми, старыми. Столбы покосились, плетёные стены осели, соломенные крыши прогнили… А ведь они когда-то были и новыми? Значит, когда-то мы были не слишком бедными? И неудивительно. Наш отец из довольно крепкой середняцкой семьи. Вдобавок и мама не из какой-нибудь захудалой семьи – дочь лавочника, бая Гиляза. По словам старших, её в девичестве называли «красавицей Ханифой». Такую девушку не отдадут за кого попало, лишь потому, что мать неродная. Почему же их хозяйство не только не развивалось, а наоборот, скатывалось всё ниже? Одна из причин этому, по-моему, вот какая: отец значительную часть жизни провёл в солдатах. Сначала продержали три года на действительной службе. Затем, когда уже начало укрепляться налаженное хозяйство, начинается японская война. Там промучили более двух лет. Вдобавок, нет и сыновей-помощников, как у дяди Ахметши. Первой родилась девочка. Родившиеся следом за ней и Мансур, и Мухтар умерли в младенческом возрасте,
А тут начинается Первая мировая война.
Вот что мне запомнилось. Дело было к вечеру. Видимо, на посиделки у мамы собрались несколько женщин-соседок, сидят с рукоделием, беседуя друг с другом. Мимо нашего дома прошёл – я не заметил, кто, – и что-то крикнул в окно. Услышав это, и мама, и спокойно разговаривавшие соседки вдруг громко зарыдали. Помню, в какой глубокой растерянности я оказался, ничего не понимая, недоумевая, что делать в такой жуткой ситуации. Меня всегда тревожило, пугало, когда плакали взрослые. Что с ними случилось? Какую страшную весть им сообщили? После я узнал: оказывается, сообщили о том, что нашего отца взяли на войну.
Таким образом, отец, оставив на мамины плечи свою девятилетнюю Марьям, семилетнего Мирсаяфа, трёхлетнюю Мадхию и четвёртого, ещё не родившегося нашего братишку Талху, отправился на германскую войну. Я начал более или менее серьёзно осознавать свой жизненный путь именно в годы этой Первой мировой войны.
В то время в нашем хозяйстве очень многого не хватало. Своего колодца нет, за водой ходим к Ахметше-абзы или к бабушке. Если