О вчерашнем – сегодня. Мирсай АмирЧитать онлайн книгу.
озёр – заросли тальника. Что привлекало нас, ребятишек, – так это усыпавшая траву под кустами жимолости земляника, растущая среди тальника смородина, кусты ежевики. Рассыпанные по разным местам низины дикий лук, гусиная лапка, борщевик, дикая морковь, дягиль и другие вкусные травы казались нам несметным богатством.
Когда мы стали жить без взрослых, когда чуть подросли, я понял: оказывается, главное богатство аръяка для хозяйства – луг с сочной травой, на котором можно пасти скот, заросли жимолости, тальника, которых хватало всем на изготовление изгороди для хозяйственных строений, помещений для скота. Мало того, они, оказывается, были и источником дров для сирот и вообще бедноты, которая не в состоянии была заготавливать дрова в дубняке на Зиргантау, за Аргиделью, или ещё дальше – в боярском лесу.
Была осень 1915 года. Земля замёрзла, замёрзли и оставшиеся на улицах после осенних дождей лужи, но снег ещё не выпал. Мы попросили у Ахметши-абзы нашу собственную лошадь и отправились с мамой вдвоём на аръяк – в лес бедняков, за жимолостью. Ахметша-абзы сам как следует, чтобы в дороге не распрягалась упряжка, запряг лошадь в ридуан – большую телегу для таких грузов, как сено, снопы, дрова и прочее. Едем. Лошадь бежит неторопливой рысцой, колёса ридуана с грохотом катятся по мёрзлой дороге. Я, старший сын Ханифы-джинги, мужчина, оставшийся в доме вместо отца, – восьмилетний Мирсаяф, держу в руках вожжи. Еду стоя, держась за край ридуана. В руке – кнут.
– Но-о-о, пошё-о-ол!..
Когда доехали до песчано-каменистого берега Биргидели, мама взяла вожжи в свои руки. На этом месте Идель, немного расширяясь и мелея, звонко журчит по камешкам-голышам. Когда ты босиком, это место можно перейти, даже не подворачивая штаны. Вот почему это место мы называем «Отмель». Всего на полверсты повыше есть другая дорога. Это место называют «дорога на Актиряк». Там уже поглубже, если надо переходить вброд, приходится подворачивать штаны до верха бёдер. Река на том месте течёт спокойно и поэтому, хотя тут и глубже, поверхность воды покрыта льдом. Лёд ещё не толстый. Если наступить, потрескивает, издавая пугающие звуки. Тем не менее, мы, мальчишки, не очень-то боимся – хотя и с опаской, любим кататься по льду. Впрочем, особенно бояться нечего. Не зря, наверное, сказано: «Осенний лёд надёжен, хотя и тонок, как зеркало». Даже если и не выдержит, не такое место, чтобы утонуть. Зато какой лёд! Чистый лёд, точно дорогое стекло. Сквозь него отчётливо видно, как плавают внизу пескари. А гладкий какой! Ударишь по гальке-голышу клюшкой – улетит бог знает куда! Если не ударится о берег или не провалится в полынью, всё катится, катится, пока не скроется с глаз, не останавливаясь, пока её мелодичный звон не перестанет быть слышным. Мы вчера только тут играли. Только маме об этом ни гу-гу. Если вернёмся пораньше, может, и сегодня к вечеру схожу с ребятами…
Хотя наш ридуан и отяжелел, проваливаясь колёсами в смесь песка и гравия, мы чуть ли не рысцой переправились по отмели на аръяк.
Аръяк – это целый мир. У него есть разные места со своими особыми названиями. «Салабашское озеро», «Актиряк», «Ручеёк»,