Лоскутные истории. Елена СухареваЧитать онлайн книгу.
подшучивали над ним изо всех сил. И только трепетная художница Алина, жившая за соседним забором, защищала председателя от человеческого бездушия. «Вы не понимаете поэта, – горячилась Алина. – Он наш Есенин. Да, выражается… Но всё же – талант и провидец!»
Действительно, талантам Афганыча не было износа. Следующей страстью стали пчелы, которые пережалили всё живое и мертвое на соседних участках. Время от времени Афганыч выходил к своим любимицам в белом защитном костюме и в задрапированной сеткой шляпе, напоминая высадившегося на Луне американского астронавта. Увидев ряженого Афганыча, сосед Филя всплескивал руками и иронично кричал через забор: «Батюшки! Никак приземлились?!».
Ульи размещались вдоль дорожки, ведущей к реке. Чтобы искупаться жарким полднем, всем членам семьи Афганыча, включая собак, приходилось пробираться к калитке под «снайперским огнем». Пчелы держали под прицелом всех входящих и выходящих. Лучшей охраны невозможно было придумать. Но если собаки умели различать своих и чужих, то пчелам это было по барабану. Их охранная деятельность распространялась на всех без разбора – как на соседей, так и на членов семьи. И в первую очередь на самого Афганыча. Табличка со страшной оскаленной собачьей мордой на заборе, в сравнении с эффективностью пчелиного роя, была глупой фитюлькой. Ближайший сосед Афганыча, Филя, после каждого вылета пчелиной эскадрильи напоминал накачанную силиконом фотомодель и, стоя у зеркала, изрыгал свирепые ругательства.
– Овчарки афганские! – еле открывая разбухший рот, мычал Филя. – Падлы летучие! Рефлексотерапия драная, блин! Жгут по полной, твари!
– Браво! – услышав ругательства, отзывалась жена. – Неподражаемо! – и, увидев Филино лицо, подбавляла: – Вылитый Мао Цзэдун. С товарищами на отдыхе!
У Фили была жесточайшая аллергия на пчелиный яд, но приструнить рой было невозможно и, каждый раз выезжая из города, Филя тревожно спрашивал жену:
– Барышня! Супрастин на даче имеется?
– А ты выпей пачку заранее. Так сказать, превентивно! – смеялась супруга.
– Ха-ха-ха! Обхохочешься! – язвительно передразнивал жену Филя, проклиная про себя злобных афганских пчел.
Пролетело года два и, к радости соседей, пчеловодство схлопнулось в голове Афганыча в легкое воспоминание. Возникли яростные гонки на всем, включая садовые тачки. А попутно из-под тяжелого груза идей вырвалась неожиданная страсть с фермерским обертонам – разведению элитных кур. Между ними были кролики, но Афганыч не вынес двух вещей: кроличьей прожорливости и сексуальной распущенности без мгновенного экономического результата. Кролики мелькнули в ряду азартных игр неназванной кометой. «Ну что ж, – с досадой думал Афганыч, – шакал я последний, провалил задание! Ну ладно, раз так, буду из пеструх жар-птиц делать…»
Птичья экспозиция собиралась с учетом мировых стандартов. Афганычу не нужны были рядовые несушки. Ему нужны были живописные красавицы, несущие золотые яйца. А по праздникам – яйца Фаберже.
– Глянь,