Дом с золотой дверью. Элоди ХарперЧитать онлайн книгу.

      – Нет.

      Амара думала, что Филос станет спорить, но он лишь вздыхает, словно ровно этого и ждал.

      – Тогда нужно подумать, как нам быть.

      Они садятся на скамью и, разделенные подносом, начинают составлять план. Ночью Амара решила быть сдержаннее в присутствии Филоса, но это не так-то легко. Филос складывает руки на груди, и Амара понимает, что ему, должно быть, холодно в одной тунике. Жаль, она не предложила обсудить все в кабинете.

      – Важно, чтобы ты как можно больше рассказала Руфусу, – говорит Филос. – Чтобы ты была с ним честна. Мне кажется, стоит попросить у него разрешения.

      – Но если он откажет, я не смогу пойти против его воли.

      – Зря ты так говоришь.

      – Что именно? – Амара наклоняет голову и расширяет глаза, копируя подсмотренную у Бероники позу. – Что не посмею ослушаться?

      – Ты знаешь, что я имею в виду. – Филос отворачивается, чтобы скрыть улыбку. – Иначе тебе придется надеяться, что он поверит в историю о любви и верности и что эта вера окажется сильнее досады на то, что с ним ничего не обсуждали. Полагаю, это вполне возможно. Если Виктория и вправду хорошая певица.

      – Ему непременно понравится, – кивает Амара.

      – А она не слишком… груба?

      – Нет, – отчего-то смутившись, отвечает Амара. Хочется верить, что Филос ее такой не считает.

      – Прежде чем торговаться с Феликсом, нужно понять, до какой суммы ты готова дойти.

      – Я уже решила.

      – И сколько же?

      – Лучше тебе этого не знать. Если я скажу, ты станешь меня отговаривать. Но, клянусь, у меня есть эти деньги.

      Лицо Филоса каменеет. На нем застывает недовольное выражение.

      – Ты уверена, что именно так хочешь потратить свои сбережения?

      От равнодушия в голосе Филоса Амаре становится не по себе. Она вспоминает о спрятанной наверху коробочке с монетами. Чем она тяжелее, тем Амаре спокойнее. Все так же оживленно звенят струйки фонтана, все так же беспечно возлежит на краю бассейна каменная Венера. В воздухе разливается аромат первоцветов. Все это – тишина, покой – принадлежит Амаре. Может, она поступает опрометчиво, рискуя всем ради Виктории.

      Она чувствует на себе проницательный взгляд Филоса.

      – Ты не обязана это делать, – говорит он.

      – И все-таки сделаю, – отвечает Амара. – Если хочу и дальше жить в ладу с собой.

      Филос молчит, и Амаре кажется, что он, вероятно, заботится не о ней, а боится за себя.

      – Я скажу Руфусу, что ты ничего не знаешь, – произносит она. – Скажу, что соврала тебе, будто он мне разрешил. Если так будет проще.