Коби Брайант. Философия игры и жизни легендарной Черной Мамбы. Роланд ЛазенбиЧитать онлайн книгу.
улыбка на лице. Всегда смеется и шутит. Думаю, именно это и привлекло меня в Джо».
И то, что у него было сердце, подходящее к его улыбке, не вредило ему. Много лет спустя один из его одноклассников из восьмого класса вспоминал Джо Брайанта как человека, который с готовностью пришел бы на помощь маленькому еврейскому ребенку, над которым издевались в школе.
«Джо был беззаботным парнем, – объяснил Ховард. – Нам было очень весело, когда мы ходили на вечеринки и танцевали. Надо было видеть, как этот парень, этот 206-сантиметровый парень танцует. Он был там самым плавным танцором. Он мог танцевать как черт, и он был очень, очень приятным парнем. У меня никогда не возникало впечатления, что он о чем-то беспокоится».
Оглядываясь назад, эта беззаботность натуры, возможно, поможет объяснить, почему в ту обычную ночь в начале мая 1976 года, когда вишня только начинала распускаться, Мармелад Брайант оказался втянутым в то, что казалось суровым испытанием судьбы.
В защиту Брайанта, – а Господь свидетель, что ему понадобится защита от своих же действий той ночью, – это был трудный, эмоциональный день, начавшийся с похорон матери его близкого друга Гилберта Сондерса. В каком-то смысле она была для Брайанта второй матерью. Он проводил так много времени в доме Сондерсов, что для него он был как второй дом. Ему нравилось сидеть за ее столом во время больших, роскошных обедов, которые она готовила. Его собственная семья была крайне ограничена в средствах, и миссис Сондерс была единственной, кто замечала его потребность в обуви или куртке и спокойно покупала их. В тот день после похорон Брайант отправился в дом Сондерсов и вытащил свой чек от «76-х»[5], чтобы показать, как хорошо он справляется с делами.
«Черт», – сказал мистер Сондерс, и его глаза расширились от удивления.
Брайант заключил с командой контракт новичка на сумму почти $1 млн – невероятная сумма по тем временам – и за последние несколько месяцев получил больше наличных, чем он мог когда-либо мечтать.
Гилберт Сондерс, который в то время играл в баскетбол за команду Джона Чейни в Государственном колледже Чейни, решил, что Брайант принес чек «как жест, чтобы подбодрить мою семью. Его приняли в мою семью. Мы обняли его. Кроссовки и пальто – вот в чем ему помогала мама. Его жест был способом показать моему отцу: “А вот что теперь делаю я”».
И поэтому события, эмоции этого дня, возможно, помогли объяснить, что привело Мармелада в соседний Парк Фэрмаунт несколькими часами позже, в полночь для того, чтобы испытать судьбу.
У него не было заднего фонаря и водительских прав, лишь давно просроченное разрешение на обучение. Он начал серьезно ездить только прошлой осенью, когда купил два блестящих новых «Датсуна 280Z» – один для своей жены Пэм, а другой для себя – после подписания контракта новичка с «Сиксерс».
«У этих Z была напористость, – вспоминал Гилберт Сондерс. – Именно на этом и остановились Джо и его жена. Она этого хотела, она это и получила. У них было две такие машины».
Брайант вырос прямо там, в Юго-Западной Филадельфии, в том,
«Филадельфия Севенти Сиксерс»,