Ольга, лесная княгиня. Елизавета ДворецкаяЧитать онлайн книгу.
да и пускаться в дорогу! На пути встретимся: пусть Олеговы родичи приедут… да хоть в Будгощ, там мы с ними и потолкуем. Поезжай, князь, с нами или брата пошли. Там и решим, кому у тебя жить.
– Мы еще поговорим об этом на днях, – помолчав, сказал Ульв.
Мысль о том, чтобы выпустить из рук зятя и дочь, не слишком нравилась ему, но он не видел, как этого избежать, не проявляя неразумного и бесцельного упрямства. Не может ведь Олег наскоро слепить пару сыновей из глины, чтобы оказать уважение тестю!
Первыми уехали гонцы.
После этого прошло немало тягостных дней в бездействии.
Но вот Ветурлиди прислал долгожданную весть: плесковские родичи Олега прибыли в Будгощ, что близ устья Шелони, на юго-западном берегу Ильмень-озера.
Теперь и сам будущий киевский князь мог пускаться в дорогу, для чего уже все было давно готово.
Ульв конунг принес жертвы ради благополучного путешествия дочери и зятя, а также их успешного вокняжения. На прощальный пир съехались старейшины со всех окрестных городцов. Олегу и Мальфрид это напомнило их свадьбу, которая была два года назад: они сидели на почетных местах, одетые в лучшее цветное платье, оба бледные и напряженные, явно с нетерпением ждущие, когда же это все закончится. И оба ничего не ели и не пили – тоже как на свадьбе. Затянувшееся прощание и неопределенность будущего вымотали их, не оставив сил на радость.
В рассветных сумерках холодного зимнего дня будущие князь и княгиня сели в сани. Они были в простых овчинных кожухах, как и их дружина и челядь; от прочих мужчин Олега отличала лишь кунья шапка, покрытая красным шелком. Мальфрид закуталась поверх кожуха и головного платка в другой большой платок из толстой шерсти: он укрывал ее до колен, точно плащ.
Этим утром она поднялась раньше всех в городце, сама разбудила служанок, сама распоряжалась приготовлениями утренней каши, которой до отвала накормили возчиков, челядь, дружину и киевлян. Правда, Олег в лихорадочном предвкушении начала новой жизни съел через силу лишь пару ложек, да и сама Мальфрид поковырялась для вида в овсянке с просяным маслом, а потом украдкой переложила ее из своей миски в чужую: в темноте при лучинах, в суете сборов никто этого не заметил.
С матерью и прочими женщинами Мальфрид простилась еще накануне вечером, попросив их утром не выходить к отъезду. Фру Сванхейд согласилась: она понимала, что дочери трудно будет сохранить приличную королеве невозмутимость. Ведь она окончательно отрывалась от родной семьи, навсегда отбывала в чужие края, где еще неизвестно, что ждет – почет или гибель.
Хозяин Волховца тоже произнес последние напутствия еще вчера, поэтому остался в спальном чулане.
Отъезд прошел так же буднично, как отправление в дорогу торгового обоза. И теперь Олег мог наконец вздохнуть с облегчением, устремив взор вперед.
Правда, при первых проблесках зимнего рассвета увидеть можно было немногое: