Не буди девочку! До утра…. Алина ВоронинаЧитать онлайн книгу.
сделать укол. Он взял жену на руки и вместе с новорождённым, присосавшимся к материнской груди, бережно отнёс в избу.
И вот она снова прижата болью к стволу- единственной опоре ослабевшего тела.
А тем временем ритуал принесения клятвы верности завершился.Их узы скрепились кровью. Пущенная в ход иголка не причинила девочке-беде вреда: из указательного пальца выкатилась лишь алая бусинка. До сих пор не ясно, почему у Василия она вонзилась в вену на локтевом сгибе. Да, именно там, куда невидимый зверь поразил его мать. Произошло это синхронно или с временным интервалом – никто этим вопросом не задавался. Но то, что Поликсея почувствовала беду собственной плотью, было признано общественным мнением и вошло в таракановские предания.
Участковый Колдомасов предпринял попытку установить: кто воткнул иголку в вену. Анка утверждала, что это сделал сам Васёк. А иголка, как крошечная ракета, стартовала внутрь и, направляемая толчками крови, начала движение по телу.
Срочно вызвали из Москвы Михея Беспоповцева.
– Папа, я умру? – первое, что спросил мальчик у примчавшегося в больницу родителя.
У того лицевые мускулы свело судорогой от попытки сдержать плач, и это неконтролируемое движение мышц сказало больше, чем любые слова.
– Ты будешь жить,– Михей Михеевич справился с лицом,-мы не умираем навсегда. Мы живём вечно .
– Где? В «Другом Месте»?
Но «Другое Место» было уготовано не сыну. Иголка, гулявшая по кровеносному руслу мальчика, непостижимым образом погубила организм его матери. Она сгорела за считанные месяцы. От острого лейкоза.
С тех пор за Анкой прочно закрепилось детсадовское прозвище –« девочка-беда».
ЭКСТРИМ ПО-ТАРАКАНОВСКИ
– А можно осмотреть дом?– Эрик перешёл к цели своего визита на мызу.*
В «копилку» Э.Э.: мыза- дом на отшибе, хутор, удалённая дача.
– Зачем тебе?– зыркнул на посетителя Вован.
– Собираю местный исторический материал.
– Собиратель, значит…-Левый глаз Вована располагается чуть ниже правого, а сползшее веко придаёт бывшему монастырскому труднику заспанный вид. Он опрокидывает очередной стакашек и суёт в ротовую щель перо зелёного лука.
– Пошли!– рубит он по воздуху.
Они двинулись в переднюю, затем заднюю части дома, уставленные мебелью первой половины двадцатого века. Особенно Эрику приглянулась железная кровать с никелированными шариками на спинках и горой подушек. Над ней репродукция «Лунной ночи» Василия Перова. Сидящая ночью у пруда девушка вызвала щемящее чувство узнавания.
Показал Вован и узкий, тёмный промежуток между стенами:
– Тихарились от чужих.
Эрик кивнул, а про себя подумал: бывшие обитатели не просто староверы, а так называемые скрытники, не имевшие даже паспортов.
У лесенки, ведущей вверх, Вован притормозил:
– Эх, жить весело, да бить некого! Выпьем по