Растяпа. Где кончается порядок. Анатолий АгарковЧитать онлайн книгу.
рассчитывала на большую поддержку, чем ожидалось через суд. Финансовые дела мы всегда обсуждали открыто, без недомолвок. Сейчас не было причин что-то скрывать.
– Ты выплачиваешь алименты сыну? – холодно взглянув на меня, спросила жена.
– Да.
– По-моему, мы вправе рассчитывать с Настенькой на половину оставшейся суммы, ведь я еще в декрете.
– Согласен.
– Думаю, нам не стоит пока разводится, – учтивым голосом сообщила Тома.
Я любезно, в тон ей, ответил:
– Конечно.
Надеясь, что согласие не расторгать наш развалившийся брак прозвучало достаточно искренне, я повеселел. Настораживало одно – все это временно, до ее выхода на работу. Тогда, возможно, что-то и переменится.
– Ну, тогда я пошла.
Нам не хватило чувств даже на приличную ссору. Или смирение – удел святых?
Сестра, узнав об этом сговоре, сказала:
– Ты с ума сошел!
Я прикинулся, что оценил ее шутку:
– Да, слегка тронулся, но пройдет.
Так на взаимной договоренности завершилась вторая моя еще менее продолжительная брачная жизнь. В тридцать пять лет оказался я абсолютно независимым от пут семейного рабства. Передо мной открылся беспредельный простор для жизни по велению совести. И если бы не одно маленькое существо, манившее к себе своей беззащитностью и бескорыстной любовью, я должен был считать себя счастливейшим из смертных.
Не считалось. В душе боролись противоречивые чувства, и было время для самоанализа. Второй раз я покидал семью. Впрочем, вру – первый раз покинули меня, и я целый год ждал, когда перебесится моя благоверная. Второй раз… Копится опыт. Скоро уже могу писать методички о том, как развалить семью без скандала.
Тома не хочет оформлять развод – формально мы еще муж и жена. Но ощущение было такое, что семья наша распалась навсегда. Я найду себе женщину. Тома узнает и обронит скупую слезу. А может, выплачется вволю – кто знает? В любом случае мой уход не стал для нее трагедией. Она умеет приспосабливаться к обстоятельствам.
Свобода не вызывала радости. Похоже, мы оба, Тома и я, проиграли.
Я заперся в лаборатории. Стены ее, выкрашенные белилами, приобрели унылый серый цвет, краска кое-где потрескалась и облупилась, по углам тенеты. Дощатый пол изрядно обшарпан. День был менее холодным – шариковая ручка не замерзла. В кабинете начальника есть электрообогреватель, но нет начальника, и кабинет закрыт. А сколько бравады за моими словами – я служу в авиации! Знал бы кто, в каких условиях приходится служить, не стал бы завидовать.
Ну да ладно, я не поехал в одиннадцать домой, чтобы остаться наедине со своим новым увлечением – пишу сборник рассказов «Самои» о моих предках.
Так увлекся, что не заметил, что время уже к обеду.
В дверь требовательно постучали.
После непродолжительной возни с замком впустил в лабораторию прапорщика Холодка, который сгорал от почти сексуального желания слиться в