В стране чайных чашек. Марьян КамалиЧитать онлайн книгу.
на ножках стульев, сразу заподозрили, что на занятиях Дария познакомилась с неким человеком (мужчиной), с которым ей нравится сидеть рядом и изучать плохо скопированные учебные материалы. И сколько бы она ни уверяла подруг, что ничего сверх этого на занятиях не происходит, Кавита и Юн-ха продолжали хихикать, многозначительно закатывать глаза, подмигивать со знающим видом и подначивать ее при каждой встрече. Обе были убеждены, что Дария, как выразилась Кавита, всерьез «увлеклась американским Сэмом» в клетчатой рубашке.
Сама Дария продолжала считать, что подруги ошибаются. Ни о каком «увлечении» не могло быть и речи. Она по-прежнему любила своего мужа. Просто Сэм был другим, только и всего. Он был спокойным, выдержанным, почти флегматичным. Казалось, его невозможно вывести из равновесия, взволновать, заставить нервничать. Среди иранской диаспоры таких людей Дария знала немного.
Снова раздался звонок в дверь, это пришла Юн-ха. В руках у нее был пластиковый «Таппервер» с кимбапом, или «корейским суси», как характеризовала его сама Юн. За прошедшие годы их «математические посиделки» превратились в своеобразные «математические пикники» с чаем и закусками. Новая традиция пришлась по душе всем, поскольку каждой из подруг нравилось хвастаться знаниями и умениями в области национальной кухни своих стран, а кроме того, все трое были не прочь вкусно поесть.
– В последнее время меня постоянно трясет. Должно быть, это менопауза, хотя, по правде сказать, что-то рановато, – заявила Кавита. – Лицо так и горит, а из ушей как будто дым идет. Когда Шенил начинает надо мной хихикать, мне так и хочется размахнуться и как следует смазать его по физиономии – просто так, без всякого повода, если не считать за таковой этот дурацкий прилив женских гормонов, который начинает мучить каждую порядочную женщину на определенном этапе длинного и трудного пути, зовущегося жизнью.
Дария вздохнула. Лицо Юн-ха сделалось озадаченным. Кавита любила выразиться красиво, а Юн, даже прожив в Америке много лет, по-прежнему говорила по-английски с трудом, и ей порой было просто не под силу понять, что хотела сказать подруга. Что касалось Дарии, то она в какой-то степени привыкла к цветистым метафорам Кавиты, приписывая этот вычурный способ выражать свои мысли тому обстоятельству, что перед тем, как перебраться в Штаты, последняя долгое время жила в Великобритании. Кавита, впрочем, любила оснащать свой британский английский французскими выражениями, что еще больше мешало понять сказанное. Что касалось ее манеры упоминать о муже как о какой-то грозной и опасной силе, то и Дария, и Юн-ха не воспринимали ее слова всерьез, так как отлично знали, что ее страшный Шенил – совершенно безвредный и приятный в общении профессор биологии, относившийся к жене с трогательной заботой и вниманием. Сама Кавита это отлично понимала, и хотя она часто грозилась, что уйдет к другому, круг ее предполагаемых любовников состоял из Кларка Гейбла, Грегори Пека, Спенсера Трейси и других звезд пятидесятых. Возможно, именно поэтому ее весьма интересовал