Дневники русской женщины. Елизавета ДьяконоваЧитать онлайн книгу.
главным образом и положили начало его славы. От избытка чувств – он даже не ставил заглавий над стихами, и достаточно прочесть алфавитный указатель, чтобы составить себе понятие о поэте: «Я пришел к тебе. Я жду тебя. О любви твоей, друг мой. Умерла моя муза. Друг мой, брат мой» – вот названия, встречающиеся на каждом шагу. Стихотворения Надсона отчаянно молоды, чересчур, до смешного; в них нет силы, той железной силы, которая придает такую красоту стиху; он примиряет, но сам не может поднять руку с оружием – у него нет для этого мощи. Изящное по задушевности тона стих. «Страничка прошлого» напоминает личность поэта и не в его пользу: сразу вспоминаешь, кто написал эти стихи, и другие читаешь уже осторожно, не увлекаясь. Оттого так приятно, среди бездны этого «чувства», наткнуться на стихотворение вроде «Песни Мефистофеля»: кажется, что писал его другой поэт, только не Надсон. В заключение скажу, что посмертные стихотворения, за малыми исключениями, не следовало бы печатать, – почти все они состоят из десяти строк и все не окончены. Мастерски написанное одно стихотворение Полонского – «На смерть Надсона» – лучше всей поэзии поэта; читая это произведение одного из Мафусаилов современной русской поэзии, чувствуешь не рифмованное нытье, а глубокое сожаление старца о даровитом юноше.
15 августа. Сегодня мне исполнилось 16 лет! Я вполне горжусь своими годами: приятно сознавать, что, в некотором роде, уже совершеннолетняя… Теперь читаю романы. За 1½ месяца прочла их не меньше 10 книг, все французские. Глупы они страшно, но не могу отстать от них. Передо мной лежат Руссо, de Staël, а в руках «Les exploits de Rocambole»12 – и классики забыты, забыта ночь, – я не существую, а живу с каким-нибудь Rocambole или sir Williams… И эту страсть преодолеть не могу.
30 августа. Встречала о. Иоанна Сергиева, о котором в последнее время так много говорят и пишут. Я видела его близко, и меня поразили полузакрытые, необыкновенно яркого голубого цвета глаза: они смотрели куда-то вдаль, не замечая никого из многочисленной толпы. Нежно-розовый цвет лица, юношеский румянец и голубые глаза о. Иоанна невольно поражали: он казался молодым, тогда как волосы и борода указывали настоящий возраст. Выражение лица у него было кроткое; благословляя народ, он говорил: «Здравствуйте, други мои», «Велико имя св. Троицы». Его слова были для меня странными, необыкновенными: кто-то «не от мира сего» явился с приветствием в грешный мир.
1 сентября. На уроке в нашем восьмом классе. Учитель педагогики сказал:
– Человек после недолгого занятия наукой чувствует легкий аппетит; если же занятия будут слишком усиленны, то тело разрушится и человек умрет.
Вызвал повторить одну из нас:
– После занятия мы чувствуем аппетит.
– А если мы будем дольше заниматься?
– Аппетит усиливается. – Мы рассмеялись.
– Зубная боль есть боль телесная?
– Нет, нервная – был ответ…
12 сентября. Была у А-вой; играл ее учитель Балакирев, и она