Четыре года падал снег. Галина ПолынскаяЧитать онлайн книгу.
всегда был отвратителен Голодеву, да и фон Штофф не питал к поэту особой симпатии, считая его отъявленным выскочкой и графоманом. Соломенные кудри Виоланта в «творческом беспорядке» разбросанные по плечам, создавали впечатление общей неряшливости, да и характер поэт имел гадкий, каких поискать.
– Ах, мы жаждем поэзии! – воскликнула графиня Чернышева, и господа принялись рассаживаться в кресла, образовывая круг.
Подчеркнуто заботливо Виолант усадил свою даму, вернулся в центр и встал в величественную творческую позу. Фон Штофф с Голодевым остались у окна, не имея особой жажды слушать произведения Хрустальницкого. У Сергея вообще пропало всякое желание находиться в обществе, почему-то хотелось выйти под ночной снегопад, одному ходить по саду среди крепко спящих деревьев и смотреть, как слетаются на тусклый свет фонарей белые снежные мотыльки …
– … моя душа разбита беспощадно,
О, право, ладно, мне «прощай», не говорите!
Останьтесь здесь, иль прочь идите,
Но только не молчите, не молчите…
Доносился до Сергея высокий резкий голос Хрустальницкого. Голодев пытался вслушаться в строфы, но мысли упорно разбредались. В ярком свете ламп Хрустальницкий казался почти прозрачным, его голубые водянистые навыкате глаза хищно глядели на затаившее дыхание общество, и Голодеву вдруг сделалось неимоверно душно. Салон поплыл перед глазами, Сергей пошатнулся и схватился за подоконник, едва не задев горошки с цветами.
– Что с вами? – всполошился фон Штофф. – Никак дурно?
– Да, что-то плоховато…
Карл пододвинул Сергею кресло.
– Вы побледнели, милейший друг, – Карл склонился, взволнованно заглядывая ему в лицо. – Подать вам чего-нибудь холодненького?
– Не надо.
Сергей потер пальцами виски и глянул в залу. Общество аплодировало Хрустальницкому, тот кланялся.
– Как прекрасно, нежно и романтично! – звучали возгласы дам.
– Хорошо, что нет Милетова, – усмехнулся фон Штофф, – иначе та еще романтика начнется.
Через полчаса Милетов подоспел. На этот раз он пожаловал без девицы, но всё с тем же другом. На этот раз друг был трезв и хмур, а Милетов пьян и зол, явно пребывая не в духе, а это означало, что неприятности будут у всех.
– Вечер добрый, господа! – выкрикнул Милетов, и Хрустальницкого всего передернуло от звука его голоса. Не оборачиваясь, поэт быстро прошествовал к своей даме и присел рядом. Воцарилась тишина.
– Анастасия Николаевна, не сыграете нам? – поспешно сказала графина Чернышева, почувствовав грядущую грозу. – Алексей, присаживайтесь с другом, что же вы стоите.
Милетов уселся неподалеку от Хрустальницкого, уставился в упор на его экзотическую даму и в ярких карих глазах Алексея полыхнул многозначительный огонь. Анастасия Николаевна принялась музицировать. Сергей сдавил виски пальцами и пробормотал:
– Хочется на воздух…
Милетов продержался пару музыкальных