История одной любви. Ирина КритскаяЧитать онлайн книгу.
этот самый грошик. Но не находил…
В то утро он пошёл к реке, нарубить кольев для нового скотного двора, они с отцом готовились к новой Лешкиной жизни серьёзно, по настоящему. Уже и дошёл почти, но чуть в сторонке, под огромным дубом, на спиленном ребятами толстом бревне сидела женщина. Лёшка сразу понял – Варя. Он приостановился, рванул было к любимой, но Варя встала, тяжело, вроде как ей на плечи тяжесть навесили, протестующе покачала головой и пошла в сторону, чуть покачиваясь, как уточка. И Лёшка понял – там, под её туго натянутом на живот пальтишке, спит Степаново дитя.
ГЛАВА 8. ДРАКА
– Ну что, стервь? Путалась с кем, не иначе. Вон, Петруха ляпнул, что коль столько лет дитей не было и вдруг – бац, не бывает. От кого, говори!
Степан был сам не похож на себя. Пьяный, до такого состояния, что стоять мог только упершись задом в косяк, с белыми, выкаченными от бешенства глазами и серым оскаленным ртом, он тянул руки со скрюченными пальцами к лицу Вари и орал. Но дотянуться у него не получалось, как только отрывал задницу от подпорки, так сразу заваливался набок, хорошо успевал придавить стенку плечом, удерживался. Но рожа у него была страшная, вот – вот удавит. Варя стояла напротив мужа, но ей не было страшно, наоборот, внутри вспыхнуло пламя злой силы, такой, когда море становится по колено. Она подошла поближе к мужу, прищурилась, яркие бесстрашные глаза бросали искры, чуть и подпалят.
– А ты бы меньше дураков с пропитыми мозгами слушал. Да и вообще, пошёл бы ты лесом. Всю жизнь на тебя угробила, толку от твоей штуки поганой никогда не было. Пропил ты её, да прогулял. Сгинь, поганец.
Степан даже сквозь туман самогоночный понял, что жена зарвалась. Он снова протянул крючковатые лапы, пытаясь вцепиться Варе в горло, но она развернулась сильным точеным телом, прикрывая живот руками, резко толкнула плечом мужа в грудь, да так. что он аж квакнул открытым ртом и завалился навзничь, руша тяжелой тушей хлипкие стулья.
– Ещё протянешь ко мне свои сраные лапы – отравлю. Подмешаю отравы в борщ, сожрешь и околеешь. Сволочь.
И развернулась, как королева, плавно и с достоинством, вышла в сени.
…
Алешка, как был, в тонком свитере вышел на улицу покурить. Курить он вдруг начал разом, месяц назад, а как будто смолил всю жизнь. Хотелось ему, заглушало это пустоту в душе, которая сосала под ложечкой, как глист, безжалостно высасывая душу. С молодой женой жизнь не получалась, хотя Алешка старался изо всех сил. И ласковым был, и внимательным, все соседи смотрели вслед, как он отнимал у Галинки даже маленькую сумочку, поддерживал под локоток, чтоб не упала, вон, живот – то уже до небес. Судачили, повезло, мол девке с мужиком, не каждой такой билет счастливый выпадает, даром лицом да фигурой не удалась, зато судьба такая. Людям – то и невдомек, что Галинка рыдала ночами, кусая подушку – уж больно любила она своего Алешку, уж больно чувствовала, как он не любит её.
– Что,