Возраст не помеха. Виктор МишинЧитать онлайн книгу.
какой-нибудь бывший студент, бросивший обучение и окончивший недавно курсы. Горяч, в выражениях не стесняется, думает мало, точнее, не думает, перед тем как что-то сказать. На эмоциях весь, интересно, в какой должности он служит? Старлей, скорее всего, командир роты, вряд ли взвода, я слыхал от немцев, что тут у наших и батальонами лейтенанты командуют, убыль страшная, офицеров не хватает, да и где сейчас эти батальоны полного комплекта взять? У немцев ведь так же, думаете, списочный состав, как по уставу? Я вас умоляю. Роты по шестьдесят человек, редко, когда больше, командуют и ротами, и батальонами такие же лейтенанты, как и в Красной армии. За два-три дня боев от полка остается максимум половина состава, война-то какая идет! Другое дело, что у немцев пока в технике перевес ощутимый, вот и жарят наших, да и то уже без особой эффективности. Да еще немецкие офицеры любят требовать положенное. Проведет рота или батальон атаку, и тут же командир рапортует выше, требуя отвести его подразделение на укомплектование, дескать, выполнение заданий таким составом не гарантируем, и ведь немецкое командование идет им навстречу и выводит потрепанные части в тыл или пополняет на месте. Чаще всего дают возможность уйти на вторую линию и там доукомплектовывают. Немцам нужен результат, от этого и стараются держать порядок во всем.
Пока отсутствовали все члены допросной комиссии (экий я термин придумал), я перебирал в голове варианты продолжения разговора и, конечно, думал над своей судьбой. Естественно, я не надеялся на идеальный исход своей затеи, а был он очень заманчив. Ведь зачем я сюда пришел? А просто все: я воспользовался первой же возможностью сбежать, и у меня получилось. Хуже или лучше мне от этого станет, пока не известно, но я осуществил мечту, сбежал от врага. Почему через год? Так тоже все очень просто. После того, как оказался в спецлагере для обучения диверсантов, возможности не было. Первые полгода мы были на правах пленных, содержание абсолютно идентично лагерному, за исключением подготовки. Нас с первого дня начали гонять как бешеных собак. Бег по пересеченке, с утяжелением, с полосой препятствий. Зимой лыжи и все тот же бег. Весной, когда вода в озере возле лагеря прогрелась градусов до пятнадцати, нас заставили плавать и нырять, развивая способности задерживать дыхание. Подготовка была очень серьезной. Судя по тому, что выводили из обучения и куда-то увозили в разное время, такие как я попадали в разные войска и на разные участки фронта. Подготовка не сводилась только к диверсиям. Вообще, я думал, что мы войдем в состав «Бранденбурга», но оказалось все немного сложнее. Мы – дети, а там служат взрослые. Из нас готовили особое подразделение одиночек и мелких групп, и сделали его. Здесь, в Сталинграде, нас было шестеро. Две группы по три человека, причем все, кроме меня, оказались «перевоспитанными». На свое первое и, надо думать, последнее задание на службе рейху я вышел в составе группы из трех бойцов, где я был старшим. Сразу после перехода невидимой линии фронта я убил обоих сослуживцев, это были звереныши в детском обличье. У каждого из них за спиной убитые солдаты из