У синей птицы голубое молоко. Стихи. Елена СомоваЧитать онлайн книгу.

      Здесь дело не во мне, а в ипотеке.

      Придумал шут, что дважды два – двенадцать,

      И кружится монетой на плацу,

      подброшенной, звенящей крутолобо!

      Из-за нее подраться не к лицу, —

      сбежим по ветру в парк, при счастье оба!

      Кружавчики монетного звонья

      когда – то остановятся, и я

      уставлюсь на священную монету,

      шепнув скользящей тени: «Где ты?». Где ты

      витаешь взглядом за круженьем птиц,

      как за сияньем вечным плащаницы,

      когда спасали нас от зноя птицы,

      крылами разгоняя лета хмарь,

      оберегая лучших таинств ларь.

      То был февраль, кричал, как сто волков

      в системах отопленья. Был суров

      зловещий нрав нестрашного веселья,

      сменившегося быстро птичьим пеньем

      и радостью возницы колесниц

      с блистаньем спиц.

      Там, в кресле бабушки, вязальщица была,

      Вязала птицам тонкие крыла

      для путешествия и для полета

      над суетой. Мы там теряли что-то,

      перемежая поцелуи птах

      своими целованьями впотьмах.

      И дули ветры лунных вечеров,

      когда витание между миров

      бесстрашным было и непобедимым,

      и падали нам с неба мандарины,

      и манной кашей воздуха дрожа,

      несли нам аисты по ветру малыша,

      кормили птичьим молоком уставших

                                                  любить,

                   и сердцевинами цветов

      мы слышали ту музыку меж слов,

      которая поднимет даже павших.

      У синей птицы голубое молоко!

      Воздушное! Оно хранится в небе!

      Оно роднит людей прозрачностью легко

      и позволяет жить не в общем склепе.

      Оно мерцает жизнью и манИт

      остаться там, где волшебство навеки

      вошло в сюжет, что разливает реки,

      там выше гор душа тобой горит,

      Поэзия!

                Беги вперед без цели —

      взлетишь. И муравей тебя оценит, —

      не раздавил, идя вдоль царских плит.

      И тонких лапок тайный динамит

      зацепит, как иголка свежей ели.

      Снег вперемешку с пылью! Благодать!

      Весны дыханье носится по кругу

      И ублажает мартовскому другу —

      чуток синичьих писков передать,

      пыланий сердца, знаний иноверца

      и волшебства любви не надо звать, —

      Уже тошнит. Пыл зимний приберёг

      Сюрпризы жизни, кнопки и лопатки.

      Я стану мамой, ну, а ты стань йог.

      Лоб вытирая, произносим: «Ё – моё!»

      И дни, и вечера в любви так сладки!

      Еще бы увидать в лесочке лося —

      И все мечты сбылись. Теперь семьей

      пырять в поту и ласточек рожать,

      и руки, как подойники, держать.

      Солнышко светом двоится,

      Прячет в меня свои лица,

      Нежных ауканий ряд

      нейтрализует весь яд

      грубости внешнего мира.

      Тонко рыдающей Лиры

      не различить без ларца

      тайных свиданий. С лица

      капают росы цветов,

      длинных магических слов.

      Эхо бегущих мишуток

      в арке явившихся шуток.

      Не увидать узлов:

      раскрывшийся тюльпан,

      развязывая дружбы перерывы,

      соединяет лебединый стан

      с озерной гладью зеркала. Порывы

      собрать – всей радуги кричащий колорит

      в напевные узоры созерцанья,

      и линий крыльев над водой мерцанье,

      и сладких сумерек, таинственный, дымит

      речной