Виват, Романовы! Часть IV. Анна ЛитавринаЧитать онлайн книгу.
что ему надо… главное, что, по крайней мере, я теперь знаю, что искать надобно мне…
Елизавета Алексеевна. Что, Марьфёдорна?
Марьфёдорна. Порошки, которые не принимал Павел Петрович. Надобно заранее начать Саше их давать.
Уходит. Елизавета Алексеевна испуганно смотрит на Константина.
Елизавета Алексеевна. О чём она? На что этот намёк?
Константин. На то, что мне, пожалуй, стоит временно переехать к вам сюда, во дворец. Чтобы в случае, ежели он бросаться на людей с палкой начнёт, было кому его сдерживать. Ибо матушка отца ещё могла бы как-то скрутить в случае чего, а вы против Саши как бабочка против… не знаю… лошади!
Уходит. Елизавета Алексеевна смотрит на Сперанского.
Сперанский. А я тоже пойду… от греха подальше. А вы мужайтесь. Мужайтесь! Я с вами… мысленно.
Уходит. Елизавета Алексеевна смотрит на закрытую дверь. Неуверенно стучит. Дверь открывается.
Александр (недовольно). А вам чего понадобилось? Может, развод дать?
Елизавета Алексеевна. Нет, я просто так к вам пришла. Почему бы и не прийти?
Александр. Нет, вы ко мне приходите только, чтобы сообщить, что я делаю что-то не так!
Смотрят друг на друга.
Александр (помолчав). Ну вы хоть не убежали, как они. Не испугались?
Елизавета Алексеевна. Вас? Нет. Вы ничего плохого не сделаете. Я же вас знаю.
Александр (вздыхая). Ну что же… а я вот себя не знаю. Надо ещё разобраться.
Закрывает дверь. Через секунду снова открывает. Протягивает ей свёрток.
Александр. Это вам. От Бетховена.
Сцена 6
Зимний дворец. Покои Елизаветы Алексеевны.
Елизавета Алексеевна пишет письмо матери.
Текст письма:
«Дорогая матушка, меня очень тревожит состояние моего мужа. Я полагала, что после Вены наши отношения начали налаживаться, но он, как в Россию вернулся, так впал в тоску.
Для меня это состояние привычное, но императору оно совсем не к лицу. Теперь все грустят вместе с ним. Но самое странное, что чем более странно он себя ведёт, тем сильнее меня к нему тянет. Он теперь совсем не такой, как раньше. Он весь такой загадочный и неприступный… и я не знаю, как к нему самой подступиться. Одним словом, я, как обычно, самая несчастная тут в России.
Но как ни странно, есть и хорошие новости. Он наконец-то прогнал эту наглую швабру Марию Антоновну, чтоб ей пусто было!»
Зачёркивает: «наглую швабру». Улыбается.
Прерывается из-за шума. Выходит в коридор. Идёт по коридору. Заходит в гостиную. В гостиной ругаются Мария Антоновна и Александр. В углу на стуле скромно сидит Нарышкин. Стоят чемоданы. Посередине, на стульчике, с книжкой в руках, сидит белокурая девочка.
Александр. Нет-нет! Я передумал! Я её не отпущу! У вас есть ещё дети, а она – всё, что у меня осталось!
Нарышкина (закатив глаза). Боже! Но это не ваша дочь!
Александр (упрямо). Ну и что? И не его. (Показывает на Нарышкина.) Пусть