Стоик. Теодор ДрайзерЧитать онлайн книгу.
что бы ни делала Эйлин, Каупервуд все равно не изменится! «А я, – думала Беренис, – для меня самое важное отомстить светскому обществу…» Ну, Фрэнк ей тоже дорог. Конечно же, дорог. Он действовал на нее словно сильно возбуждающее средство. Ее восхищали его мощь, его неукротимая энергия – в нем было какое-то неотразимое обаяние. Главное сейчас, рассуждала Беренис, так построить отношения с ним, чтобы не причинять дополнительных страданий Эйлин.
Она сидела молча, задумавшись.
– Да, в самом деле трудная задача, – наконец промолвила она. – Но у нас еще будет время подумать. Давай отложим это на день-другой. Не бойся, я о ней не забуду. – Она окинула Каупервуда теплым, задумчивым взглядом. И мягкая, как бы ободряющая улыбка скользнула по ее губам. – Вдвоем мы с тобой что-нибудь наверняка придумаем, – сказала она.
И, встав со своего кресла у камина, подошла к нему, ласково провела ладонью по его волосам и села к нему на колени.
– Оказывается, на свете бывают не только финансовые проблемы, – целуя его в лоб, шутливо промолвила она.
– Да, бывают иной раз и другие, – так же шутливо отвечал он, растроганный ее сочувственным пониманием. – И потом, развлечения ради, поскольку накануне была метель и выпало много снегу, не поехать ли нам прогуляться, чтобы отвлечься от всех этих дел? – Он предложил покататься на санях, чтобы приятно завершить день. Он знает прелестную гостиницу на Северном берегу – можно там поужинать и полюбоваться озером при луне.
Вернувшись довольно поздно, Беренис еще долго сидела у себя в спальне перед камином и снова и снова обдумывала, как все устроить. Она уже послала телеграмму матери, чтобы та не откладывая ехала в Чикаго. Она отвезет ее с вокзала в гостиницу на Северной стороне, и они там устроятся вместе… Когда мать приедет, можно будет спокойно поговорить с ней и посвятить ее во все их планы.
Но, раздумывая об этом, Беренис неотступно видела перед собой Эйлин: Эйлин одна, совсем одна в своем громадном дворце в Нью-Йорке. Эйлин – все еще красивая, но уже отцветшая, обрюзгшая, ибо ей все так немило, что не хочется и следить за собой. И одета она безвкусно – слишком роскошно и вычурно. Возраст, внешность, узкий умственный кругозор – все это, конечно, не оставляло Эйлин ни малейшей возможности соперничать с Беренис. И Беренис обещала себе, что она никогда, никогда не будет жестокой к Эйлин, как бы мстительно и враждебно ни поступала та по отношению к ней. Нет, она все равно будет относиться к Эйлин сочувственно, великодушно и со стороны Каупервуда не потерпит никакой жестокости, никакого небрежения к жене. У нее сжималось сердце от жалости, когда она представляла себе, сколько горя выпало на долю этой несчастной женщины. Ибо как ни молода была Беренис, она уже перенесла немало, она видела, как страдает мать, и достаточно выстрадала сама. И эти раны еще не совсем затянулись.
Итак, она решила, что ее роль в жизни Каупервуда должна быть как можно более незаметной