Любовные драмы Горького. Елена МайороваЧитать онлайн книгу.
к самоубийству как к средству решения проблем.
С разбитым сердцем и ущемлённым самолюбием Алексей ушёл куда глаза глядят – бродяжничать. Он был зол на жизнь – она своими мерзостями внушила ему унизительную глупость попытки самоубийства. И всё это время он только вожделел высокого чувства к женщине, принципиально отказываясь от «низкой», земной любви.
Не исключено, что много читавший юноша находился под влиянием весьма популярной книги Михаила Осиповича Меньшикова «О любви» (СПб., 1899), который противопоставлял «греховной», телесной любви любовь «духовную» и утверждал, что «плотские потребности суть следствия нашего коренного несовершенства».
Кажется, Леонардо да Винчи сказал, что человечество вымерло бы, если бы люди могли видеть себя во время любовного акта. Любовники, предающиеся плотским утехам, – зрелище неаппетитное. Нет ничего красивого в потных искаженных лицах, подпрыгивающих ягодицах и распяленных ляжках. Великий итальянец остался последовательным в своих взглядах; великий русский писатель сумел в соитии с женщиной обрести свой мгновенный мир, свою недолгую нирвану, свой последний закат.
По мнению некоторых исследователей, последующая гиперсексуальность писателя связана с историей потери невинности Пешковым, описанной в автобиографическом, как утверждал сам Горький, рассказе «Однажды осенью» (1895), где семнадцатилетний герой произведения проводит ночь с проституткой под опрокинутой лодкой, скрываясь от дождя. «Это были первые женские поцелуи, преподнесённые мне жизнью, и это были лучшие поцелуи, ибо все последующие страшно дорого стоили и почти ничего не давали мне».
Позже, в рассказе «О первой любви» (1922), он описал свои взгляды на любовные отношения. «Не понимаю, как могла сложиться и жить во мне эта романтическая мечта, но я был непоколебимо уверен, что за тем, что известно мне, есть нечто неведомое, и в нём скрыт высокий, тайный смысл общения с женщиной, что-то великое, радостное и даже страшное таится за первым объятием, – испытав эту радость, человек совершенно перерождается. Мне кажется, – я вынес эти фантазии не из романов, прочитанных мною, но воспитал и развил их из чувства противоречия действительности». И ещё: «Есть такой час общения с женщиной, когда становишься чужим самому себе и открываешь себя пред нею, как верующий пред Богом своим».
Пешков работал сторожем, потом уличным торговцем квасом, не считая разнообразных подработок ради пропитания. Неуспокоенность, неудовлетворённость, какая-то тоска гнали его к новым местам, людям, занятиям.
Тоска – не всегда результат утончённого воспитания и утомления роскошью; она свойственна всем человеческим существам. Раскинувшийся у него перед глазами пейзаж ничем не радовал: огромные пустые равнины, длинные, бесконечные, с неясным горизонтом, такие же монотонные под летней зеленью, как и под снегом, несколько пробуждающиеся только короткой весной, приводили в отчаяние своим однообразием. Пока он знал от этого единственное лекарство – перемену