Двое в декабре. Юрий КазаковЧитать онлайн книгу.
ни слова. Только отпирая дверь, она спросила:
– Звать-то вас как?
– Иоанн! – по-прежнему важно и твердо сказал странник.
Женщина вздохнула, думая, быть может, о грехах своих, открыла дверь, и они вошли в темные пахучие сени, а оттуда – в избу.
– Раздевайтесь, отдохните… – сказала хозяйка и вышла.
Иоанн снял котомку, пальто, стал разуваться. Долго с печальным лицом нюхал портянки, чесал большие набрякшие ступни, осматривался.
Когда снова вошла хозяйка, Иоанн сидел уже в одной рубашке, копался в котомке. Он вынул оттуда Евангелие, толстую тетрадь с надписью «Поминальница святого Иоанна» и большим крестом на обложке, пошарив, нашел огрызок карандаша, раскрыл тетрадь, подумав, спросил строго:
– Была в сем доме смерть?
Хозяйка вздрогнула, повернулась, пристально посмотрела на странного бородатого человека.
– Была, – негромко сказала она. – По весне сынок у меня помер. Шофером он работал в колхозе, через реку стал переезжать…
– Имя! – сурово остановил ее странник.
– Чего? – не поняла она.
– Имя, имя! Сына имя! – раздраженно прикрикнул он на нее.
– Сыночка-то? Федей звали… Говорили ему, погоди, не ездий, не погниют твои товары – части какие-то для МТС вез – стороной объехай, через мост, лед ведь сейчас тронется… Не послушал, горячий был… Утоп… Сыночек-то – утоп…
– Буду молиться! – перебил ее Иоанн, выписывая в тетради крупно: «Федор». – Тебя как звать?
– Настасья…
– Так… Настасья. Одна живешь?
– Вдвоем. С дочкой. Не дочка она мне, женка Федина, да я уж с ней…
– Муж был?
– Был, как не быть… На фронте погиб, в сорок втором…
– Имя?
– Михаилом звали…
– Так… – Иоанн помолчал. – Невестку как звать?
– Люба… Любовь, значит.
– Знаю, – сказал странник, записывая. – Хорошая?
– Это как же? – не поняла Настасья.
– Поведения хорошего? В Бога верует?
– Нет… В Бога не верует, комсомолка, а так не согрешу – хорошая. Зоотехникум кончила, работает, значит, на ферме, да еще завклубом ее поставили. Клуб у нас, так она в нем еще вечерами. Устает – день там, вечер там, да я и не перечу, конечно, скука одной-то, молодая, годочек только и пожили… Сынок-то, Феденька… Из армии пришел, мамуня, говорит… Мамуня…
Настасья сморщилась, сухие губы ее затряслись, но темным худым щекам покатились слезы. Странник сурово молчал.
– Садитесь, повечеряйте… – сквозь слезы сказала Настасья. – Самовар сейчас вздую…
– Иконы есть?
– Есть… Жены-мироносицы, Троеручица Божья Матерь…
– Где? Проводи.
– Вон на той половине, пойдемте…
Она отворила дверь в чистую горницу. Иоанн со скучным лицом, тяжело ступая по половикам, пошел за ней, захватив «Поминальницу».
– Выйди, – сказал он, увидев иконы. – Молиться буду.
Со стуком опустился на колени, задрал бородку. Настасья тихонько вышла.
– Господи! –