Мера всех вещей. ПлатонЧитать онлайн книгу.
полюбил этого Феага и благодетельствовал ему, сколько можешь.
Сокр. Димодок! Я не удивляюсь твоей заботливости, если ты думаешь, что сын твой особенно от меня получит пользу, ибо не знаю, о чем бы больше всего заботился всякий умный человек, как не о своем сыне, чтобы он был самым лучшим. Но почему тебе показалось, будто я в состоянии принести твоему сыну больше пользы, чтобы он вышел хорошим гражданином, чем ты сам, и с чего взял сын твой, будто я буду для него полезнее тебя, – это для меня очень удивительно. Во-первых, ты старше, чем я; потом, ты в управлении афинянами занимал много правительственных должностей, да еще и важнейших; кроме того, ты пользуешься особенным почетом как со стороны анагирасийских граждан24, так не меньше и со стороны всех жителей республики25. Во мне же никоторый из вас не найдет ничего подобного. Да и то еще: если этот Феаг, презирая беседу политиков, ищет каких-то других, которые объявляют, что могут учить молодых людей, то есть здесь и Продик хиосский, и Горгиас леонтинский, и Полос акрагантинский, и другие многие, которые так мудры, что, приходя в города, убеждают благороднейших и богатейших между юношами, чтобы они, имея возможность даром беседовать с какими угодно гражданами, оставили их беседы и обращались с этими, а для вознаграждения платили им очень большие деньги с придачей еще благодарности. Так из них которого-нибудь следовало предызбрать и сыну твоему и самому тебе, а меня – не следовало, потому что я не знаю ни одной из этих блаженных и прекрасных наук, хотя бы и желал, да и всегда-таки говорю, что мне приходится просто не иметь никакого знания, кроме неважного, относящегося к делам любовным26: в этом именно знании я почитаюсь сильнее кого бы то ни было и из прежних людей, и из нынешних.
Феаг. Видишь ли, батюшка, что Сократ, как мне кажется, не очень согласен обращаться со мной? С моей-то стороны и есть готовность, если бы ему угодно было, да он только шутит над нами. Я знаю некоторых моих сверстников и юношей немногим постарше меня, которые до обращения с ним ничего не стоили, а вошедши в его общество, в весьма короткое время оказываются лучше всех тех, сравнительно с кем сперва были хуже.
Сокр. Знаешь ли ты, сын Димодока, как это бывает?
Феаг. Да, ради Зевса, знаю, что, если бы ты захотел, и я был бы в состоянии сделаться таким, каковы те.
Сокр. Нет, добряк, тебе неизвестно, как это бывает, а я тебе скажу. По божественному жребию за мной с детства следует гений27– это голос, который, когда проявляется, всегда дает мне заметить, что я должен уклониться от того, что намерен делать, но никогда не наклоняет к чему бы то ни было. Поэтому, кто из моих друзей сносится со мной и в то же время проявляется голос, это самое отклоняет меня и не позволяет мне делать. В этом я представлю вам свидетелей. Ведь вы знаете того бывшего красавца Хармида28, сына Главконова. Некогда он объявил мне о своем намерении пробежать в Немеях стадию.
Схолиаст: Ἀναγυροῦς, δῆμος Αἰαντίδος, ἀφ᾽ οὖ Ἀναγυράσιοι. Об этой деме, которую писатели относят к трибе эрехтийской, см.
За этим следует монолог, почти буквально выписанный из Апологии Сократа (p. 19 E), где текст читается так: ἀλλὰ γὰρ οὔτε τούτων οὐδέν ἐστιν (а у писателя «Феага»: ἐμοὶ δὲ τούτων οὐδὲν ἐνορᾶ οὐδέτερος ὑμῶν), οὐδε γε εἴ τινος ἀκηκόατε, ὡς ἐγὼ παιδεύειν ἐπιχειρῶ ἀνθρώπους καὶ χρὴματα πράττομαι, οὐδὲ τοῦτο ἀληθές. Επεὶ τοῦτο γε и проч. Такого повторения одного и того же текста Платон сделать не мог, и это представляется важнейшим доказательством подложности «Феага».
К чему писатель навязывает здесь Сократу знание дел любовных, нисколько не видно. Предмет речи вовсе не требовал этого. Если в Симпосионе, p. 177 D, Сократ говорит: οὐδέν φημι ἄλλο ἐπίστασθαι, ἢ τὰ ἐρωτικά (снес. Lysid. p. 204 B), то там слова его понятны: там идет рассуждение о любви, которой он своими исследованиями старается сообщить высшее значение; а здесь диалогист через такую вставку является не больше, как слепым и бездарным компилятором, который любовался только отдельными оборотами Платонова диалога, не усвояя себе его идеи.
Это опять выписка из Апологии Сократа (p. 31 D). Притом Сократовы мысли о гении приложены здесь к тому, к чему сын Софрониска никогда не прилагал их. Из его упоминания о гении писатель «Феага» сделал какой-то дар предсказывания, чего Сократ никогда себе не приписывал. Могло ли прийти кому-нибудь в голову, что несчастья Хармида и Тразилла зависели не от умственного и нравственного их состояния, а от случайного сцепления обстоятельств, предсказанных Сократом?
Рассказ о Хармиде ни из какого другого источника не известен.