Причина остаться. Дженнифер БенкауЧитать онлайн книгу.
меня ни руками, ни другими частями тела, пусть я и подозреваю, что у него была такая мысль. Он… стесняется? Не уверен? Симпатичный, с чувством юмора и все равно застенчивый? Тогда он вряд ли настоящий, и Ливи отправила ко мне иллюзию. Можно ли снова до него дотронуться, чтобы удостовериться, что он реальный? Например, там, где из-под одежды выглядывает татуировка?
К сожалению, до сих пор Седрик не казался ни неуверенным, ни застенчивым, скорее наоборот. Маловероятно, что он вдруг таким стал.
– В Ливерпульском университете, – отвечает он, по-настоящему меня удивив.
– В Ливерпульском? И я ни разу тебя там не видела? – Я что, слепая? – Я там работаю. В «Sweet & Cheesy».
– Ты работаешь в «Sweesy»?
О’кей, место он знает, а если вообразить себе это тело без футболки и джинсовки – да помогут мне Небеса! – то напрашивается объяснение, что он обходит его десятой дорогой, поскольку просто не похож на любителя нашей сладкой или сырной, но всегда пропитанной жиром выпечки. Мужчин вроде него вероятнее всего встретить в фитнес-студии или салат-баре. В университете такое вообще есть? Большинству студентов и студенток необходима подпитка нервов в виде жира, сахара и углеводов.
– Я работаю там, потому что зависима от безобразия, которое мы продаем в качестве еды, – серьезно объясняю я. – И из-за Нанны, моей бабушки.
– Она тоже зависима, и ты снабжаешь ее капкейками?
Слишком поздно я понимаю, что опять загнала себя в угол. Видимо, это связано со стрессом после собеседования, раз я рассказываю ему вещи, которые обычно держу при себе или доверяю только тем людям, которых хорошо знаю. Хоть их и немного. Либо дело в том, что Седрик действительно внимательно слушает и его ответы звучат обдуманно, как будто он правда интересуется мной, а не отмазывается пустыми фразами. Он мог бы мне понравиться, думаю я. По-настоящему понравиться.
Впрочем, может, на меня потихоньку влияет открытость ливерпульцев, скаузеров. Здесь у всех что в душе, то и на языке, они верят, что лучше говорить слишком много, чем слишком мало, и если я хочу стать одной из них, то, наверно, стоит перестать тщательно подбирать слова, прежде чем их озвучить.
– Нет. Она живет в Бразилии, в Макапе, и все еще думает, что я хожу в университет и добьюсь чего-то в своей жизни. – Я прикусываю губу, потому что прозвучало так, будто я вру Нанне. – Разумеется, я рассказала ей, что бросила учебу, но у нее деменция, и она постоянно об этом забывает. А если я говорю ей по телефону, что иду в кампус, она радуется и не переживает.
На это он какое-то время ничего не отвечает, и я жалею о своих словах. Наверное, теперь он все же считает меня лгуньей. Шикарно, Билли. А сейчас еще выложи ему, почему ты на самом деле сбежала из Лондона.
На меня накатывает облегчение, когда мы приближаемся к выходу из парка. Отвлечение действительно пошло мне на пользу, и после нашего длинного разговора я уверена, что могу просто перешагнуть фазу рыданий из-за несостоявшейся работы и продолжить заниматься своими обычными делами. Тем не менее я по-прежнему чувствую себя униженной из-за драконихи. Но главное – я устала.
– Билли,