Река времени. Владимир МинеевЧитать онлайн книгу.
соберите недостающую сумму, тут среди участников есть еще богатые люди».
Насколько я помню, контакты с «богатыми людьми» большим успехом не увенчались, но выйти из положения как-то удалось.
Мила Прозорова как-то рассказывала, как сотрудники Физпроблем возвращались с какой-то конференции. Халат пошел к Капице, который ехал в отдельном купе, играть в шахматы. Когда он вернулся, она его спросила: «Ну, как? Выиграли?» Ответ был незамедлителен: «Разве я похож на сумасшедшего?»
Рассказ про ИМ будет неполным, если хотя бы чуть-чуть не коснуться его страсти к комбинированию. Троцкий писал про Ленина, что нельзя обыграть человека, который думает о революции 24 часа в сутки. ИМ думал об институте и обо всем, что с ним связано, похоже, столько же. В конце перестройки настало время, когда для директоров институтов предполагалось ввести ограничения по возрасту. ИМ предлагает Льву Петровичу Горькову сменить его на этом посту. Тот соглашается при условии, если он получит одобрение научного коллектива. Казалось бы, чего проще объявить о предстоящей смене директора на ученом совете, а затем провести тайное голосование на общем собрании научных сотрудников. Но все идет по другому сценарию. Неизвестно, кто из старших членов ученого совета был посвящен в этот план, но в какой-то момент Эммануил Иосифович Рашба предложил двум научным сотрудникам (докторам наук) произвести тайный опрос всех сотрудников на сей предмет. Эти наивные души соглашаются. Опрос закончен. Горьков получает полное одобрение. О чем информируют его и директора. На следующем ученом совете Халат встает и, как ни в чем не бывало, произносит, что он поговорил с А.М. Прохоровым (тогдашний академик-секретарь Отделения общей физики и астрономии и директор Института общей физики) и тот ему сказал-де – не стоит беспокоиться: «Мы с тобой вечные». Можно представить себе чувства Льва Петровича Горькова…
К концу перестройки ИМ, предчувствуя грядущие перемены и желая предотвратить разъезд сотрудников из нашего института по всему миру, пытается организовать несколько зарубежных филиалов сначала в Италии, затем во Франции, Израиле и США, но эти усилия, успешные поначалу, в конечном итоге не срабатывают – птенцы разлетаются из золотых клеток. Слишком велика разница научных интересов.
С падением железного занавеса институт понес большие потери. В дальние края уехали многие именитые сотрудники. Тут же налетели стервятники. Институт и прежде вызывал зависть академического сообщества, а тут стали раздаваться голоса, поющие за упокой. Характерно суждение академика Ж.И. Алферова, промелькнувшее в одном из его многочисленных интервью, что Институт Ландау из-за отъезда ведущих ученых за рубеж теперь существует практически только на бумаге. Халатников уже не мог по возрасту возглавлять институт, и он, подобно Медее, начал губить собственное детище, предлагая то призвать на директорство варягов, то вообще расформировать институт, разбросав сотрудников по разным институтам, направив