Маргинал. Сергей Валерьевич БелокрыльцевЧитать онлайн книгу.
за которую мне платили. Но поначалу всегда стараюсь внушить себе, что это и есть моё призвание, и с рвением приступаю к своим обязанностям. Да та же заведующая постоянно ворчала на меня за мою медлительность, потому что, спустя полгода, я уже, как раненый зверь, угодивший в капкан, хотел выть от безысходности. Да я не жалею об увольнении. Не на своём я месте был, особой пользы не приносил. Кого другого возьмут, так всяко лучше меня справляться будет. Тратишь энергию на совершенно никчёмные обязанности, а на действительно важные вещи собираешь поскрёбыши вдохновения со всего организма, которых часто не хватает. Начинаешь лениться, рассеиваться и опять же уходишь в запой. А за работу, мне нравящуюся, к сожалению, мне не платят. Хотя здесь-то стараюсь так, что к вечеру мозги из ушей расплавленным базальтом текут. Стараюсь не хуже заведующей в её магазине. Она-то как раз на своём месте и зарплату получает. Вкалывает как проклятая. От такой неопределённости порою приходишь в некое оцепенение. И без того зыбкий смысл жизни уходит из-под ног как… как… как на разлитом растительном масле, поскальзываешься на этом чёртовом смысле жизни и ухаешь головой в очередной запой, извлекаешь из адовых глубин свой персональный ящик Пандоры и ворочаешь ключом в нерушимых замках.
Ай, считайте всё это слабоволием, слабохарактерностью, слабоумием. Дело ваше. Я же считаю это двойственным отношением к жизни, множеством неразрешённых противоречий и постоянных сомнений. И уж мне лучше вашего знать. Бог его знает, зачем всё это мне. Но вот же.
Я ни к чему не призываю. Это всё весьма личное. Попытка разобраться в себе, быть честным с самим собой, а это уже духовный подвиг. Люди часто принимают сугубо личное за какие-то призывы и масштабные явления едва ли не глобального охвата. Будто они роботы, которые только и ждут массовой команды к действию, а понятие "личное" им совершенно чуждо и непонятно. Если подумать, именно такой побочный эффект и вызывает умелец, сумевший высказать самое сокровенное и волнительное и доказавший тем – доказавший в очередной раз, – что в людях всё-таки есть что-то общее. И этого общего немало. Так же как и эгоизма, поэтому люди и принимают личное за нечто плакатное и масштабное. Это если личное резонирует с духом времени.
Но довольно рефлексировать вслух. Рано или поздно, но покидать постель надо (Делаю попо на раз, два, три. Раз. Два. Три! Попо!), и жить дальше, вновь и вновь воскресая из тьмы и зелёной дымки забытья. Надо. Всякий раз как я довожу себя до последней черты, это слово служит своеобразным пружинистым щитом, с неимоверной силой отталкивающим меня от пропасти. Оно бьёт в мозг раскалённым добела железом и заставляет активизироваться. Но до того спасительного мига я либо во тьме, либо как рыба, выброшенная на берег своей же средой. Очумевшую рыбёху ещё окатывают капли родной воды, ещё не отошла она от шока и не принялась задыхаться. Рыбка, рыбка, где твоя улыбка? Чего грустишь, родная? А ну улыбайся, паскуда. Над моей пропастью крутятся лопасти…
Такого рода соображения