Записки ружейного охотника Оренбургской губернии. Сергей АксаковЧитать онлайн книгу.
пера, как говорят охотники!
Наконец, полая вода сливает, сохнут поля и луга, входят в берега реки, уменьшается птица. Уже нет больших стай: пролетная – пролетела, прилетная разбирается парами и держится предпочтительно около тех мест, где замышляет вить гнезда. Одна холостая птица шатается где ни попало. Жилые бекасы и дупели занимают свои прежние, а иногда и новые болота и сейчас начинают токовать. Заблеял дикий барашек,[7] кружась в голубой вышине весеннего воздуха, падая из-под небес крутыми дугами книзу и быстро поднимаясь вверх… весенняя стрельба с прилета кончилась!..
Обращаюсь назад, чтобы бросить общий взгляд на пролет и прилет дичи в Оренбургской губернии, верный только исторически, а теперь уже баснословный.
Птицы бывало такое множество, что все болота, разливы рек, берега прудов, долины и вражки с весенними ручьями, вспаханные поля бывали покрыты ею. Стон стоял в воздухе (как говорят крестьяне) от разнородного птичьего писка, свиста, крика и от шума их крыльев, во всех направлениях рассекающих воздух; даже ночью, сквозь оконные рамы, не давал он спать горячему охотнику. Птица была везде: в саду, в огородах, на гумнах, на улице… Это уж слишком, кажется; но я уверяю, что много раз, выезжая или выходя рано утром на охоту, находил я диких уток и голубей, сидевших на грязи и лужах среди улицы. Когда подъедешь, бывало, к болоту или весеннему разливу около реки, то совершенно потеряешься: по краям стоят, ходят и бегают различные породы куликов и куличков. Стаи разноцветных курахтанов снуют между ними во все стороны.
Утки, с пестрыми селезнями своими, от крупной, тяжеловесной кряквы до маленького, проворного чирка, бродят по грязи, плавают по воде, сидят на кочках. Из-под ног с криком, как бешеные, вырываются бекасы, вскакивают дупели и гаршнепы. В то же время, независимо от сидящих, новые стаи всего разноплеменного птичьего царства летают, кружатся над вашею головою, опускаются, поднимаются, перелетывают с места на место, сопровождая каждое свое движение радостным, веселым, особенным криком. В большое затруднение приходит молодой охотник – к кому подъезжать? к кому подходить? в кого стрелять? и от излишнего богатства происходила иногда бедность… Но немногие уже из охотников помнят такие прилеты птицы в Оренбургской губернии. Все переменилось! И в десятую долю нет прежнего бесчисленного множества дичи в плодоносном Оренбургском крае. Какие тому причины – не знаю. Но да не подумают охотники, читающие мою книжку, что это пристрастие старика, которому кажется, что в молодости его все было лучше и всего было больше. К сожалению, это всем известная истина. Я не разделяю мнения, что такое ужасное уменьшение дичи произошло от быстрого народонаселения и умножения числа охотников. Я не стану защищать себя и всех моих собратов того времени. Смолоду мы точно были не охотники, а истребители; по отчего дичь год от году переводится в таких местах, где совсем нет охотников? Да и число их всегда было ничтожно для такого
Так называет народ бекаса, потому что он, быстро и прямо опускаясь вниз, подгибает одно крыло, а другим машет так часто, что от сильного упора в воздухе происходит звук, подобный блеянию барашка. Это мнение охотничье и народное, но один почтенный профессор, почтивший мою своими замечаниями, объясняет блеяние дикого барашка следующим образом: «Бекас, бросаясь стремительно вниз с распущенными крыльями, не производит ими никаких размахов. От сопротивления воздуха кончики маховых перьев (охотники называют их правильными) начинают сильно дрожать и производят означенный звук»