Смутные годы. Валерий ТуриновЧитать онлайн книгу.
крохотного оконца, лежало зеркало и стояли резные шкатулки из слоновой кости с женскими поделками. К кровати с низким изголовьем приткнулась маленькая скамеечка, обтянутая тёмно-красным бархатом.
Князь Михаил низко поклонился Марфе, коснувшись правой рукой пола.
– От царя Димитрия, государя всея Руси, к тебе, великой старице, послан я, его мечник!
– Кто же ты будешь такой? – спросила Марфа, когда он представился. – Из каких Шуйских?
Князя Михаила Марфа не знала и не могла знать. Когда её отправили в ссылку, ему было всего-навсего три годика.
– А-а, так ты сын Василия Фёдоровича! – протянула она, когда он сказал, кто он такой.
Она оживилась, рассматривая громадного ростом юношу с большими умными глазами и прямым крупным носом честолюбца.
– Вот времечко-то идёт! – доброжелательно улыбнулась она ему. – Помню твою мать, Алёну. Она ещё долго сидела в девках. А матушка её, Катерина Никитична, ходила одно время у меня в комнатных боярынях… Татева, да, Татева дочка, Петра Ивановича! – обрадовалась она, что вспомнила давно забытых людей.
Князь Михаил промолчал, ожидая, пока великая старица выговорится.
– Садись, что стоишь-то! – пригласила она его и показала на лавочку возле двери.
Он сел, неуклюже согнув длинные ноги, и сразу почувствовал себя неловко на низенькой лавочке, как будто оказался на корточках перед царицей.
Марии Нагой было всего сорок восемь лет, но выглядела она старуха старухой. И виной тому были последние четырнадцать лет опальной жизни здесь, в заточении обители, под скудным северным солнцем. Отёчное, нездоровой белизны лицо, большие выцветшие глаза, просторный старицкий наряд, и тело – полное и рыхлое: вид демонический и неземной…
– Ты справляться-то будешь, хочу я ехать или нет? – строго спросила она его.
– Велено узнать… – ответил он, сконфузившись.
Князь Михаил ещё не научился врать вот так, глядя прямо в лицо собеседнику. И это не ускользнуло от старицы. Она молча улыбнулась, заметив смущение на приятном и открытом лице юноши. Вспомнила она и тайный недавний визит своего сродственника Сёмки Шапкина. Приехав, тот назвался постельничим царевича.
Сёмка-то не краснел, как вот этот, сразу грозиться начал: коли-де не признаешь царевича своим сыном, то и быть тут удавленной!..
«Да кого уж мне бояться-то?! – горестно подумала тогда она. – Всё равно бы поехала!»
На самом же деле Димитрий строго наказал князю Михаилу: во что бы то ни стало привезти её в Москву. И князь Михаил беспокоился, не зная, чем была вызвана такая категоричность государя по отношению к матери.
Марфу же раньше времени состарила ненависть, которая сидела у неё внутри и грызла её изо дня в день, долгие годы. Сначала она думала, что преодолеет это… «Справлюсь, справлюсь!..» А как она молилась!.. Молилась не только на заутреню, перед едой и питьем, соблюдая каждый день павечерницу и полунощницу, с молчанием и поклонами, как то предписывал монашеский устав, чем раньше