Кибердемоны 3. Динамический хаос. Татьяна и Дмитрий ЗиминыЧитать онлайн книгу.
водой, и сделал пару глотков. – Технозон – только первая ласточка. Ты же понимаешь, что остальные – и ЕвроТранс, и Санскрит-нешнл – колоссы на глиняных ногах. Они обязательно разделят участь Технозон. Вопрос – когда?.. Но проблема в том, что вместе с ними обрушится вся промышленная цивилизация. По самому неприятному прогнозу, мир раздробится на множество замкнутых, слабо связанных между собой кластеров, а люди – в массе – неизбежно лишаться тех знаний, что успела накопить техногенная культура.
Мирон вспомнил, что профессор Китано считал этот сценарий неизбежным. И даже начал к нему готовиться.
– Эти чуваки – Минск-Неотех – говорят, что стремятся удержать технологии от уничтожения, – заметил он.
– Новые тёмные века неизбежно породят неолуддитов. Которые будут громить машины каменными топорами, – кивнул Виталик. – А еще расцвет религий.
– Суеверий и мракобесия, – перевёл Мирон.
– Называй, как хочешь, – покладисто согласился парнишка. – Да только я УЖЭ этого насмотрелся. Кочевники, – пояснил он после того, как хорошенько побулькал питьевой грушей. – Они отказались от технологий – кроме самых необходимых. Человеку, который проводит жизнь среди степей, среди высокого неба и россыпей звёзд, гораздо легче поверить в существование бога, чем в существование роботизированной Ванны, и как следствие – Плюса.
***
После визита к Виталику Мирона потянуло на воздух. Айзек предупредил, что на балконы Термитника – так он назвал дом-пирожное – можно выходить безбоязненно. Они защищены облаками нано-ботов, не дающих любопытствующим заглядывать в окна…
Теперь он стоял на одном из таких балконов, на высоте тридцатого этажа. Вид расстилался великолепный: голубая излучина реки, на дальнем берегу – смешанный лес. Отдельных деревьев он не различал, но общая зелёная масса выглядела пышной и довольно густой.
Ближний берег представлял собой поля, засаженные гречихой. Сиреневые метёлки невысоких кустиков колыхал лёгкий ветерок, он же доносил пряный медовый аромат.
– Это для пчёл, – на балкон вышла Оссеан. Со вчерашнего дня, когда его, почти "никакого" Айзек проводил до комнаты, похожей на дорогой гостиничный номер, они не виделись.
– Гречиха – это для пчёл, – повторила девушка. В улыбке вновь блеснули неестественно белые зубы.
– Ты всегда отвечаешь на невысказанные вопросы? – спросил Мирон, освобождая ей место у перил, рядом с собой.
– Я изучаю язык тела, – снова быстрый высверк улыбки. – А с тобой и гадать не надо: все, кто смотрит на нашу гречиху, задают один и тот же вопрос: зачем?
– И что, у вас есть пчёлы? – он вспомнил, что у профессора в монастыре был жизнеспособный рой.
– Пока только боты, – вздохнула девушка. – На их примере мы изучаем, какие условия необходимы для настоящих насекомых. Но растения самые настоящие. Ты когда-нибудь пробовал гречневую кашу?
– В глубоком детстве.
Мирон вспомнил специфический