Серебряная кожа. Истории, от которых невозможно оторваться. Элеонора ГильмЧитать онлайн книгу.

      Черноволосая

      На щербатом камне сидел крупный мужчина. Обнаженная грудь бросала вызов сентябрьскому ветру; штаны, выцветшие, драные, обхватывали сильные бедра. Лицо его казалось спокойным, лишь в уголках глаз затаилась печаль. Мужчина вытянул губы, и над Байкалом разнесся протяжный звук.

      – Ууу-аоу-ууу…

      Сидевший на камне вглядывался в серую даль, подернутый дымкой противоположный берег. Он ждал кого-то. Но священное озеро хранило молчание.

      ***

      – Хорошо живешь, Кеня!

      Беззубый ерпыль9, совсем не старый с виду, завистливо оглядывал ладный дом с сараями, дровяником и крытым загоном для скота. На подпорах сушились сети, петух задиристо хлопал крыльями, косился на гостя.

      – А что тебе мешает, Ванька?

      Темноволосый, ладно скроенный мужчина ловко чистил рыжего коня, а тот лишь тихонько пофыркивал.

      – Гляди, земли вона скоко!

      Иннокентий махнул щёткой, словно друг не видел окружавшего их раздолья.

      Ванька с затаенной досадой покрутил головой. Берег озера изгибался каменистой волной, в двадцати шагах от построек начиналась тайга. Густой лес карабкался по склонам гор, со скрежетом отдавал землепашцам свои десятины.

      – Жена, пять дочек по лавкам, силы не те… День и ночь пахать надобно, – пожаловался Ванька.

      Иннокентий только беззлобно усмехнулся. Есть желание – и горы свернешь. А воздух сотрясать многие горазды.

      Ванька молол языком, щедро делясь последними новостями: кто женился, кто помер, кого в рекруты10 забрали. Иннокентий кивал, иногда задавал короткие вопросы, но думал об ином: как быстрее залатать старую сеть. Лизка, средняя Ванькина дочь, крутилась тут же. Она связывала прорехи, пыталась помочь Иннокентию, но, суетливая, больше мешала.

      – В жены меня возьмешь? – Лизка воспользовалась тем, что отец наконец умолк.

      Девке не исполнилось пятнадцати лет, но самостоятельности в ней было с перебором. Говорила, что думала, безо всякого стеснения глядела на Иннокентия – и он смущался.

      – Сдурела, девка, – отец шутливо намотал русую косу на руку.

      – А что? Я работящая, шустрая…

      Девка всматривалась в Иннокентия, искала поддержки. Мужик отводил глаза, точно винил себя за ее несусветное предложение. Что-то углядела в нем смелая девка, увидала слабину.

      – Домой пошли, Лизка.

      Ванька тащил дочь, а та все вырывалась, оглядывалась. Мудреное дело – малолетка ввела взрослого мужика в оторопь. Потом, поздно вечером, укладываясь спать, Иннокентий проронил в темноту недоуменное:

      – Ну Лизка…

      ***

      Лето с оглушительными трелями птиц ступило на байкальскую землю. Озеро и небо соперничали в яркости. Иннокентий вставал с петухами и ложился за полночь, благо ночи в Сибири короткие. Огород, скотина,