Валерия. Татьяна СоловьеваЧитать онлайн книгу.
и сильно укусила его за руку. Люба не знала, как ей быть. Она пыталась объяснить дочке, что нельзя обижать других, но та, насупившись, смотрела в противоположную сторону и ничего не отвечала. Не оправдывалась, не говорила, что больше так не будет, а просто молчала, хотя никогда не отрицала своих поступков. Позже, в школе, она практически не изменилась. Просто, став постарше, она стала понимать, как нужно себя вести, чтобы не попадаться на проказах. Нареканий в ее адрес со стороны учителей стало меньше, к тому же училась Даша хорошо, в младших классах она была отличницей, и Любовь Андреевна немного расслабилась.
«Девочка стала старше, умней, стала понимать, как можно и как нельзя поступать», – думала она, глядя на дочь. Однако матери Даша всегда грубила и никогда не считалась с ней. На ее просьбы помочь помыть посуду или сделать уборку, дочка отвечала, что она не домработница и не нанималась заниматься домашним хозяйством. Если же Люба начинала говорить ей о том, что она тоже не обязана обслуживать подрастающую дочь, Даша злилась и кричала на мать. Она жаловалась на то, что они бедные, что мать не может купить ей красивую одежду, которая есть у других девочек, что живут они в коммунальной квартире и ей некуда приводить подруг. Весь этот нескончаемый поток упреков сыпался на несчастную Любу, как из рога изобилия, и она, понимая, что дочь права, и чувствуя в душе вину перед ней, замолкала, и, глотая слезы, шла мыть посуду и стирать белье.
Так они и жили до тех пор, пока Даша не заболела. Но за все время мучительной борьбы за ее жизнь, Любу постоянно преследовала только одна мысль.
«Пусть она будет какой угодно, пусть не помогает и плохо учится, пусть каждый день ругается, только бы она поправилась, только бы она жила», – думала тогда несчастная мать.
И вот теперь ее дочь стала другой, спокойной и заботливой. Теперь она спрашивала у мамы о самочувствии, делала к ее приходу салатики, мыла посуду, называла мамочкой и лезла целоваться. Люба понимала, что это странно, и, вероятно, является следствием болезни, но как же было ей хорошо, тепло и уютно рядом с этой совсем другой Дашей, доброй, нежной и ласковой, очень похожей по характеру на саму Любу.
Быстро пролетели три летних месяца, за которые девочка выросла и окрепла. Любовь Андреевна, ничего не говоря Даше, сходила в школу и поговорила с классной руководительницей. Она попыталась объяснить ей перемены, произошедшие с девочкой, но строгая классная дама не считала нужным вникать в чужие проблемы, ей очень хотелось, воспользовавшись непростой ситуацией, избавиться от трудной ученицы.
– Она пропустила всю последнюю четверть, – высокомерно глядя на маленькую и худую Любу, сказала она, – теперь либо пусть сдает весь пропущенный материал, либо идите к директору и договаривайтесь, чтобы ее оставляли на второй год.
– Как на второй год? – попыталась возмутиться Любовь Андреевна, – Дашенька ведь хорошо училась,