Злодеяния нечистой силы. Александр АксеновЧитать онлайн книгу.
интересы. Для неё нет Отечества в современном буржуазном понимании.
Она не признаёт нации: для неё нет русских или немцев. Есть отец и мать, есть господин, которым может быть как феодал, так и цеховой мастер, есть сельский староста или казацкий старшина, есть поп или знахарь, есть старший по возрасту, старший по роду (более знатный) и старший по званию. Есть связи вассалитета и взаимных обязательств, представления о долге господина перед его подчиненными и подсиненных перед господином. Все подобные связи очень конкретны и вполне ясны. Само представление о том, что миллионы совершенно разных людей, не связанных между собой ни родством, ни контрактом, ни гласными обязательствами, ни происхождением, ни даже прямыми хозяйственными связями, которые не знают друг друга и подчас друг друга ненавидят при этом составляют некую общность под названием «нация» – для человека традиционного сознания представить подчас затруднительно.
При этом надо отметить, что традиция недогматична и может впитывать в себя отдельные элементы даже явно враждебных ей построений, абсорбировать их и делать их безопасными для себя: именно так русские крестьяне приспосабливали под свои нужды православие, а затем социализм и национализм.
Итак, с традицией мы разобрались. Соответственно, традиционализм, исходя из нашего анализа, – это приверженность традиции, желание возродить докапиталистические по своему происхождению практики в современном обществе.
Теперь нужно понять, что такое консерватизм и чем он противостоит традиции.
Консерватизм – явление позднее, относится к концу восемнадцатого века. Важное уточнение: явление это изначально буржуазное.
Консерватизм возник как политическая идеология крупной и средней буржуазии, уже добившейся власти и отбросившей либеральные и демократические фразы как более не соответствующие ни её духу, ни её целям.
Отныне крупная буржуазия желала сохранить и упрочить свою власть, избегая как опасных реформ, так и возвращения к феодальным порядкам. При этом буржуа понимали, что дальнейшей демократизации общества им вряд ли удастся избежать: уже в начале XIX века пока относительные успехи движения чартистов в Англии, действия левых на континенте очевидно говорили о том, что рано или поздно избирательное право будет дано и беднякам, и женщинам, и даже туземцам.
Именно поэтому если традиционализм желает романтического возврата к «старым временам», «возрождения древних нравов», то консерватизм ставит перед собой куда более утилитарную задачу – тормозить социальный прогресс любой ценой.
Приведём несколько примеров для того, чтобы показать разницу между традиционалистами и консерваторами.
Так, возьмём важный вопрос последнего времени – бодипозитив.
Традиционное отношение к человеческому телу в принципе довольно бодинейтрально. Человек традиционного общества обычно живёт без особых рефлексий на этот счёт. Он просто не обращает внимания на наличие