Вниз, сквозь ветки и кости. Шеннон МакгвайрЧитать онлайн книгу.
узких, стоящих бок о бок кроватях и ненавидели друг друга так горячо, как это бывает только между братьями и сестрами, каждый из которых мечтает, чтобы у него было все то, что есть у другого. Жаклин мечтала бегать, играть, быть свободной. Джиллиан мечтала нравиться, быть красивой; она мечтала, чтобы ей было позволено смотреть и слушать, а ее вместо этого все время заставляли двигаться. Каждая из них мечтала, чтобы люди видели их самих, а не представления о них, навязанные им извне.
(Этажом ниже Честер и Серена мирно спали, не тревожась о своем выборе. У них было две дочери, у них было две девочки, из которых они могли лепить все, что пожелают. Мысль о том, что они могут навредить им, загоняя в узкие рамки представлений о том, какой должна быть девочка – или человек, – ни разу не возникла в их сознании.)
Ко времени, когда девочкам исполнилось двенадцать, любой человек, поглядев на них, легко формировал мнение – быстрое и неверное – о том, что они представляют из себя. Жаклин – никогда Джек; имя Джек будто нож: короткое, острое, режущее слух, без полагающихся такой девочке, как она, рюшей и благоуханий – была остра на язык и вспыльчива, ее окружали подхалимы, стекающиеся к ней со всей школы, жаждущие погреться в мимолетном тепле ее благосклонности. Большинство учителей полагали, что она умнее, чем хочет казаться, но на практике никто не смог добиться, чтобы она выказала свои способности. Она слишком боялась испачкаться – пальцы карандашом или мелом кашемировый свитер. Она будто бы боялась, что ее ум – словно платье, которое невозможно отстирать, и она не хотела запятнать его фактами, которые впоследствии окажутся негодными.
(Женщины из правлений, куда входила Серена, говорили, как ей повезло, какая она счастливая, и шли домой со своими дочерями, и меняли их нарядные платья на джинсы, и вовсе не задумывались о том, что у Жаклин Уолкотт такой возможности просто нет.)
Джиллиан была сообразительной и сдержанной, она стремилась угодить другим, но постоянно страдала оттого, что ее отвергали, и снова отвергали, и снова отвергали. Девочки не хотели иметь с ней ничего общего – называли ее слишком грязной оттого, что проводит так много времени, играя с мальчиками, говорили, что она сама хочет быть мальчиком и поэтому не носит платья и коротко стрижется. Мальчики уже стояли на пороге полового созревания – со всех сторон их осаждали собственные противоречивые желания, – так что они тоже не хотели иметь с ней ничего общего. Она не была достаточно красивой, чтобы с ней стоило целоваться (хотя некоторые из них задавались вопросом, как же так, ведь она как две капли воды похожа на самую красивую девочку в школе), кроме того, она была девочкой, а родители стали запрещать мальчикам играть с девочками. И они, один за другим, отсекали ее от себя, оставляя в одиночестве, озадаченную и напуганную тем, как меняется мир.
(Партнеры по бизнесу говорили Честеру, как ему повезло, какой он счастливый, и шли домой к собственным дочерям, и смотрели, как они носятся по двору, играя в те игры, которые сами выбрали, и вовсе не задумывались о том, что у Джиллиан Уолкотт просто