Неизбежное. 10 историй борьбы за справедливость в России. Брячеслав ГалимовЧитать онлайн книгу.
выжил, но эти раны не оставили ни малейших последствий для его здоровья. Вопреки расхожему мнению, он отлично видел обоими глазами, а повязку носил, чтобы не пугать дам своим шрамом. Солдаты шептались, что сам Господь сохранил Кутузова для спасения России; офицеры считали так же, но вместо «Господь» говорили «Провидение».
Однако государь Александр Павлович с трудом терпел Кутузова: может быть, из-за того, что его ценил император Павел – Кутузов был в числе его приближенных и даже присутствовал на последнем ужине, после которого Павла убили при молчаливом одобрении Александра, – а может быть, из-за нежелания Кутузова примкнуть к проанглийской партии в Петербурге.
Отстранив Кутузова от командования армией после поражения под Аустерлицем, Александр Павлович с большой неохотой вернул его: вначале воевать с турками в Румынии, а потом – с французами в России. Однако прислушиваться к его советам не желал: в результате от победы над Наполеоном усилилась Англия, сделавшаяся первой державой мира и создавшая свою огромную империю; получили определённые выгоды Австрия и Пруссия, а Россия… Россия полила своей кровью поля Европы, помогая своим ненадёжным союзникам.
Кутузов до этого не дожил – он умер в Силезии, в самом начале нашего европейского похода. Мне передавали, что чиновник по особым поручениям Крупенников, бывший при Кутузове до последнего часа, слышал, как государь Александр Павлович пришёл проститься со своим былым недругом. «Прости меня, Михаил Илларионович!» – сказал Александр. «Я прощаю, государь, но Россия вам этого никогда не простит», – отвечал Кутузов.
Не стану рассказывать о наших битвах в Европе, хотя многие из них были не менее жаркими, чем в России: в августе тринадцатого года при Кульме наш полк потерял до девятисот человек убитыми, более половины своего состава, – в том числе был убит наш полковник. Когда мы увидели, что французы одолевают нас, мы пошли в штыковую атаку и тем немало способствовали окончательной победе наших и союзных войск. За эту битву я получил орден святой Анны, а от пруссаков – Кульмский крест. Хотите, я покажу их вам? – спросил Чаадаев.
– Очень хочу, – сказала Екатерина Дмитриевна.
Он встал, подошёл к бюро и вынул из ящика ордена:
– Вот они, пожалуйста. Я не стал бы хвалиться, но мне обидно слышать, как ныне некоторые ретивые патриоты называют меня чуть ли не врагом России. Большинство из них никогда не нюхало пороху; единственная опасность, которой они себя подвергают, это сорвать голос в словесных баталиях или заработать геморрой от длительного сидения при написании патриотических памфлетов. А я – боевой офицер, прошедший всю войну с Наполеоном; два года я был в действующей армии и сражался за Россию.
– Не нужно обращать на них внимание, они просто глупые и непорядочные люди, – Екатерина Дмитриевна передала ему ордена и чуть пожала его руку.
– Я не обращал бы, но они являются выразителями определённых настроений в нашем