Светорада Медовая. Симона ВиларЧитать онлайн книгу.
рядом с подчиненным ему воином Власом – давним дружинником ростовского войска, прибывшим сюда из самого Новгорода и не одну зиму прожившим в детинце ростовском. Однако Влас удержался тут не из-за какой-то особой лихости, а как раз, наоборот, умением не высовываться. Причем воинская выправка и добротное вооружение Власа указывали, что он был не из бедного новгородского рода – его секира с богатой посеребренной насечкой на топорище могла и князю подойти, однако Влас нечасто пускал ее в дело, хотя и носил с таким важным видом, что вызывал у окружающих желание поклониться ему в пояс.
Стема сразу же обратил внимание на этого Власа, когда подвластный ему десяток выстроился за дружинной избой, в стороне от других упражняющихся на майдане[50] кметей. Воевода Нечай, представив нового десятника подчиненным, сказал, обращаясь к парню:
– Вот твои соколики. Справишься – пошлю на объезд по реке Которосли. Мне лишний отряд умелых витязей как раз кстати будет. Ну а не совладаешь – подумаем еще, как поступить с бывшим воином Держимира Вятического.
Стема разглядывал своих подопечных. Пятеро явно из мерян – невысокие, скуластые, носы широкие, а полушубки у всех с меховыми башлыками. Оружие у мерян плохонькое, у одного даже обычная дубина с кремневыми вставками вместо привычных стальных шипов. Остальные пять славянского корня, но ясно, что не самые ярые: воинской выправки у них явно не хватает, доспехи так себе, стегачи[51] не штопаны, ветошью и лохмотьями висят, оружие не наточено, у луков даже тетивы скинуты, будто лук – это простая палка. Ну и горделивый Влас с ними. Этот вообще смотрел на нового десятского, как на недоразумение мельтешащее.
Стема начал общение с подчиненными с выговора: дескать, воями[52] они не особо смотрятся – таких не то что набежчику одолеть, простому мужику с маломальской сноровкой ничего не стоит обломать. Потом Стема отправил троих в кузню ровнять клинки, иным приказал нашить бляхи на кожаные безрукавки, а Власа заставил спрятать подальше в сундук длинный бобровый опашень[53] и обрядиться в простой кожушок, в каком сподручнее будет упражняться на стрельбище. На стрельбище же он повел их сразу, как только тетивы были натянуты на луки и раздобыты завалявшиеся под лавками тулы[54] со стрелами. Заставил упражняться, и вскоре мишени и стоявшие за ними стенки частокола были сплошь утыканы стрелами, как ежи. Не уступил, когда один из воев заругался, что рук уже не чувствует, а Влас рев поднял, возмущаясь, что его, ростовского удалого кметя-секироносца, к луку приставили, как мерянку-охотницу из лесов.
– Я воин, а не мерянин, который у бобров разрешения на выстрел испрашивает. А ты меня… Эх, ты удаль мою лучше с секирой проверь.
– Удалью ты еще сможешь похвалиться, – спокойно отозвался Стрелок. – А пока мне сдается, что секира твоя не так хороша, как подобает побывавшему в сече оружию. Ну а что до мерянского обычая просить у бобра позволения убить его… Меряне, они бобров чтят по древнему обычаю, а вот ты, даже если бы
Майдан – здесь: открытое пространство между избами в детинце, воинский плац.
Стегач – защитный доспех в виде рубашки из нескольких простеганных слоев льняной ткани, часто с набивкой из пакли.
Вой – воин в дружине, не дослужившийся еще до положения кметя.
Опашень – длинная теплая одежда, с рукавами и распашная.
Тул – колчан для стрел.