Сталин и Гитлер. Ричард ОвериЧитать онлайн книгу.
сохранены расовые и культурно-социальные институты, рожденные расовыми сообществами. В этом состоит, по мнению Гитлера, центральная задача политики. Его радикальный национализм вышел далеко за пределы простого утверждения национальных интересов, общего для националистов всех видов. Гитлер хотел, чтобы нация представляла особый тип сообщества, не с классами, а «товарищами по расе», экономикой, управляемой во имя людей, общностью крови как основы для выражения преданности; некий конгломерат, охватываемый термином «национал-социализм», обязанный своим рождением в равной мере как австрийскому происхождению Гитлера, так и атмосфере радикального национализма в Германии56. Врагами, противостоявщими этим устремлениям, были главным образом евреи. В какой-то момент в конце войны Гитлер схватился за популярный антисемитский тезис, что евреи ответственны за поражение Германии: либо являясь марксистами, проповедующими идеологию социального распада, либо в качестве капиталистов, в руках которых сконцентрированы все нити мирового рынка, либо как биологический вызов, угрожающий чистоте крови. Евреи и еврейство стали для Гитлера исторической метафорой, объясняющей кризис в Германии57.
Его взгляды на политическую жизнь отличались цинизмом и носили манипулятивный характер. Толпа, движимая его риторикой, имела для него значение только в той мере, в какой она могла дать революционный импульс политическому движению. Герман Раушнинг вспоминал разговор с Гитлером о секрете его успеха у толпы: «Массы похожи на животных, которые подчиняются инстинктам. Они не способны делать выводы путем логических рассуждений… На массовом митинге мышление отключается»58. Гитлер рассматривал человеческие взаимоотношения как борьбу между отдельными личностями: «Господство всегда означает передачу более сильной воли к более слабой», что кроется, как он полагал, «где-то в природе физических или биологических процессов»59. Его расистские взгляды были исключительно узконаправленными, отвергающими любой человеческий материал, не прошедший отбор. «Все в мире, кто не принадлежит к хорошей расе, – писал он в «Mein Kampf», – отбросы»60. Презрение к большей части человечества смешалось в нем с глубокой ненавистью ко всем, кого он считал врагами. Лексикон Гитлера всегда был приправлен выражениями, отражающими абсолютное качество этой навязчивой злобы: «искоренить», «уничтожить», «разрушить». Любой, кто переходил ему дорогу, становился изгоем; как и у Сталина, у него была длинная мстительная память. В политике, как полагал Гитлер, других людей надо или совращать и подчинять, или же изгонять и уничтожать.
Таким был идейный багаж Гитлера в период, когда происходила его трансформация из радикал-националистического агитатора в главу государства, а затем – диктатора. Будучи зрелым политиком, он демонстрировал больший декорум и осознание своего авторитета, но взрывы ярости не прекращались. Он стал использовать их в качестве политического инструмента,